За ужином мистер Фан расспрашивал меня об отцовской лавке. Супруги Фан тоже держали лавку — “Фрукты-овощи” на Хай-стрит, где высились пирамиды яблок, апельсинов, грейпфрутов, а морковка и пастернак были сложены причудливыми зигзагами. Продавалась там и экзотика вроде кумквата и карамболы, но спросом не пользовалась, даже на распродажах, когда приходило время сбыть все это с рук. На дальней полке пылился заморский товар: бадьян, соевый и устричный соусы, креветочные чипсы, кунжутное масло, чай с настоящими бутонами жасмина — сухими белесыми катышками. Там висели таблички “Руками не трогать” и кривое зеркало наподобие ложки, чтобы открывался обзор всей лавки, до самых дальних уголков. Кажется, сейчас на том месте бургерная, я там была всего однажды — от лавки и следа не осталось. Я постаралась побыстрей уйти.
— Допустим, мне нужен обеденный стол. — Мистер Фан похлопал по столешнице. — С какой стати вместо нового покупать подержанный?
— Не подержанный, — вмешалась миссис Фан, — а антикварный.
Почти вся мебель в их доме была новая, хоть часть и в викторианском духе. В углу гостиной стоял черный лакированный шкафчик — его называли “стоглазым”, — ряды крохотных ящичков были испещрены иероглифами. Там Эми хранила фломастеры, ножницы, кукольную одежду, клей, блестки, а в нижних ящиках, повместительней, — настольные игры. Я всегда мечтала там порыться как следует.
— Антикварный стол ненамного дороже нового, — объяснила я, — и качество лучше — из цельной древесины. И не такой, как у всех. Хотя у вас тоже очень красивый.
— Выходит, подержанный дороже нового? — спросил мистер Фан.
— Не подержанный, — поправила миссис Фан, — а антикварный.
— Подержанный, — настаивал мистер Фан. — И дороже.
— Но это не то что подержанные машины. Или одежда.
— Гм... Где он все это находит? Подержанный товар.
— На аукционах, — ответила я. — В газетах, на странице “Продается”. Люди часто сами к нему приходят, если у них что-то есть на продажу.
— Если кто-то умер, — сказал мистер Фан.
Об этом я никогда не думала.
Все мамины вещи мы хранили до сих пор — книги, обувь, одежду, швейную машинку, расческу.
— Не знаю, — отозвалась я.
— Если кто-то умер, — пояснил мистер Фан, — то его родные зачастую избавляются от вещей. Хотят выручить денег.
Мамин фен с широким пластиковым раструбом. Мамин велосипед с плетеной корзинкой на раме.
Отец всегда читал в газетах некрологи, некоторые обводил в кружок.
— Я не... — начала я. — Я никогда...
Миссис Фан сказала мужу что-то по-китайски, он посмотрел на меня и кивнул. Больше он не спрашивал, где отец находит товар.
— Как вы управляетесь дома? — спросила миссис Фан. — С папой.
Я поняла, что она имела в виду, хоть она из чувства такта не упомянула о маме.
— Хорошо, спасибо, — ответила я, уплетая курицу в кисло-сладком соусе. Миссис Фан сжала мою руку, положила мне добавки, потом еще, и я съела все без остатка.
— Мы всегда тебе рады, Джастина, — сказала миссис Фан. — Правда, Эрик?
— Всегда, — кивнул мистер Фан. — Когда угодно.
До сих пор об этом вспоминаю.
После ужина мы с Эми играли в “Угадай, кто?” и в “Операцию”. У меня дрожали руки, и когда я пыталась что-то достать из больного пинцетом, всякий раз срабатывал сигнал.
— Ты продула! — приговаривала Эми. — Дули-дули, вы продули!
Потом мы пошли наверх искупаться и надеть пижамы — дома у Эми мы до сих пор плескались в ванне вместе. Отец считал, что пора с этим завязывать, но не объяснял почему.
Мы намылились мочалкой-игрушкой Эми — пластмассовым щенком с массажными валиками на лапах и держателем для мыла внутри. Вода в ванне от мыла сделалась белой, как молоко, так что не было видно наших ног, как будто мы русалки в молочно-белом море — мы до сих пор иногда играли в русалок.
— У тебя грудь выросла, — заметила Эми.
— Да ну, — отмахнулась я.
— Выросла. Настоящая. Пора тебе купить лифчик.
Она отвернулась, чтобы я потерла ей спину, и я, откинув ее густые черные волосы, долго водила массажными валиками вдоль ее лопаток, не потому что она была грязная, а потому что приятно.
— Болит она у тебя? — спросила Эми. — Грудь?
— Нет, — ответила я, но вспомнила маму после операции. Толстые повязки, прилепленные пластырем. Шрамы. Окунув пластмассового щенка в воду, я продолжала водить валиками по спине Эми. Чуть выше талии у нее темнели три крохотные родинки — три точки в ряд; интересно, знала ли она про них? Я спросила: — А где вообще покупают лифчики?