Теперь уже Тусемкович шёл пятнами и дёргал рукоять меча. А Подкидыш с Боброком его внимательно со стороны рассматривали.
-- Хабар и полон взять - хорошо. Если задарма. А если за то людей моих класть - так гори оно огнём.
У боярина хватило ума не кидаться защищать свою личную честь, а "перевести стрелки" на "общественную пользу". Имея ввиду пользу присутствующего здесь князя.
-- Так ведь можно ж было всех княжьих ворогов изничтожить! Враз! Здеся прямо!
-- Да ну?! Полоняне говорили, что у ширваншаха поболее полсотни кораблей. Здесь - треть. Даже если они все тут потонут - и то одного моего корабля не стоят. Их у меня - три. Только. Тут один потеряю - дальше чем воевать?
Стоявший чуть в стороне Боброк, повернувшись к Подкидышу, едва слышно, одними губами произнёс:
-- "Что дальше?". Как я тебе и говорил. А они так во всяк день думают.
Кажется, тема уже давно обсуждалась этими двоими и не нуждалась в дополнительном разжевывании.
Однако "что дальше" было интересно и Акиму:
-- И чего теперь?
-- Теперь...
Дик окинул взглядом море. Ближе всего, уже в двух верстах, тонул флагман ширванцев.
"Сшитые кораблики". Перестали вычерпывать из трюма водицу - вот и набирает. Вокруг него в море видным были головы спасающихся, обломки и лодки. Его мателот, лишившийся всех парусов и двух мачт, принимал на борт пострадавших. К нему, лавируя против встречного ветра пытался приблизиться один из непострадавших бателов. Другой, ещё левее, лёг в дрейф.
Самый последний в прежней колонне поднял полные паруса и уходил прямо по ветру к юго-юго-западу. Три "инвалида" тоже "не стали искушать судьбу", но имея усечённое парусное вооружение, да ещё и изначально косое на временных мачтах, выбрали курс на запад-юг-запад.
-- Теперь... мы же знаем куда они тянут. Уйдём из вида, постоим, они вперёд проскочат. Догоним и снова. Всех выбьем. Не боись, Роман Мстиславич.
"Не боись" сорвалось у Дика случайно, как привык со своими разговаривать. Но Подкидыш сразу вспыхнул:
-- Т-ты! Я тебе в-велю! Д-д-догнать!
Обстановка снова мгновенно накалилась. И снова, как ушат холодной воды на головы присутствующих, пролилось "доброе слово" самого умудрённого, славами более всех увенчанного, жизни повидавшего... Акима Яновича.
Без дурашливости в форме старческого брюзжания, без нажима в голосе.
Просто сообщил:
-- Ты, князь Роман, ему ничего велеть не можешь. Просить, предлагать, советовать - да. Велеть - нет. Он - человек казённый. И слушать ему - только одного. Меня. Потому, как я по команде старший. А ты - нет. Ты не в команде. Коли надо чего - скажи мне. Мне решать. Мне и ответ держать.
-- Ну так ты вели!
-- Не буду. Потому как он (Аким кивнул на Дика) на своём корабле - царь и бог. У местных мореходов присказка есть: "Два козла утопят любой корабль". Нам тут одного довольно. Вот его. Ты, княже, в козлах - здесь не надобен. Это он нам велеть может. И мы с тобой побежим аж вприпрыжку. Даже и воду таскать. С одной стороны вычерпывать, с другой - выбрызгивать. Коли он скажет.
Спокойный, сухой голос Акима напомнил князю и его сопровождающим - где они. Ежели этот "царь и бог" скомандует, то их и за борт выкинут. Нет, потом-то... будет сыск, суд, казни. Потом. Когда их уже рыбы доедят.
-- Оп-па! А вот это удача!
Дик, старательно изображая завершение ссоры, возвращение к обычным делам, снова взялся водить подзорной трубой по северному горизонту и поймал момент. Отставшая галера решила срезать угол, образовавшийся из-за смены курса "Крапчатым". Подставила борт волне и перевернулась. Малая осадка, выступающая палуба, поднятые боевые площадки с катапультами... остойчивость - никакая.
Через минуту обе оставшиеся шебеки прекратили преследование и направились на спасение экипажа неудачницы.
-- Махальщик! Давай по флотилии: поздравляю с победой!
Отсутствие столь обычного уже движения на марсе вызвало недоумение.
-- Заснул он там, что ли?
Двое матросов взлетели по вантам, повозились в "вороньем гнезде" и спустили на руках мальчишку-сигнальщика. Тот был ещё живой. На губах лопались розовые пузыри, пытался что-то сказать, дёргал ресницами... Потом захрипел и голова бессильно отвалилась на бок. Две стрелы пробившие грудь, одна чуть ниже другой, качнулись последний раз. Все стянули с голов шапки, перекрестились.
-- Видать, в самом конце, когда уж отворачивали.
-- Да. Скомандовал бы на пару минут раньше - парнишка живой бы остался.
Он так спешил туда, чуть не сорвался... Первый бой. Он же - последний.
Дик дёрнул головой: