Нынешней особенностью Гиляни было то, что переполнившиеся "болотные резервуары" выплеснулись в море.
Среди сообществ всегда были матросы. Сбежавшие с кораблей из-за ссоры с другими матросами или судовладельцем, совершившие разнообразные преступления, они превосходили обычных крестьян кругозором. Естественно, они стремились дополнить "болотную диету" - "морской". А традиции морского разбоя в здешних краях - чуть ли не с каменного века.
Первые вылазки пару-тройку лет назад оказались успешными. Местные власти, с которыми обильно делились, "приподзакрыли глаза". "Болотное сообщество" трансформировалось в "береговое братство", прибрежный маршрут оказался перекрыт.
Более всего из приморских владетелей от такого пострадал Ширван: ручеёк товаров по Куре на запад - пересох. Как и связанный с ним ручеёк золота в казну ширваншаха. Гилянские же купцы либо сами включились в пиратский промысел, либо переквалифицировались в торговцев награбленным: караваны во внутренние области продолжали ходить. Даже и чаще прежнего.
"Гилянские пираты" стали, как неоднократно бывало в истории этого региона, существенным фактором. От чисто морского разбоя они перешли к грабежу прибрежных селений. В памяти местных снова замаячили страшные рассказы о походах русов по этим местам.
В РИ в этом году они пришли к Баку армадой более семидесяти кораблей. В разгроме пиратов принимали участие грузинские и византийские отряды - флот ширваншаха не смог защитить берега.
***
Одним из вожаков гилянских пиратов и был Лызло. Бывший новгородский не то купец, не то ушкуйник - различить эти сущности трудно, он, будучи в Саксине по делам торговым своего тогдашнего нанимателя, устроил драку на торгу, попал в зиндан. Сотоварищи его не выкупили, и Лызло продали. В качестве раба он побывал в тамошней Гилянской столице Лахиджане, в Реште, морском порте Энзели. Там он, вместе с группой соратников-рабов, воспроизвёл начало истории одного из персонажей "1001 ночи": прирезал своего хозяина, изнасиловал хозяйку и хозяйского сына, ограбил и сжёг дом. Но, в отличие от героя арабской сказки, не был кастрирован и назначен в евнухи, а, захватив лодку покойного, собрался вернуться в Новгород.
Увы, соратники и судьба были против: пришлось уходить от погони в болота. После кровавых разборок с местными "авторитетами" он отвоевал себе "место под солнцем". Тут местные династы из клана Алидов перессорились с сельджуками. Болота "Белой реки" - Сефидруда стали наполнятся беглецами, и мореходно-грабительские навыки Лызло оказались востребованы.
Пара десятков шаек выходило в море на разбой, Лызло был в числе наиболее удачливых. Некоторое время.
"Сколь верёвочке не виться, а совьёшься ты в петлю" - с месяц назад он попался ширванцам. Ухитрился сохранить инкогнито, иначе сразу бы казнили, и угодил "на весло".
Сегодня, пользуясь стоянкой на острове, куда шебеки спрятались от русских кораблей, устроил, как он выразился, "небольшенькую сутолоку" и, с парой подельников, сбежал.
К "государевым кораблям", хоть какого государя - он не стремился. И был прав:
-- Так ты шиш морской?! Казнить!
Тусемкович, раздражённо слушавший "петляющий" разговор Акима с Лызло, постоянно посматривающего на открытый люк твиндека, куда толмач увёл спутников беглого галерника, предложил регламентное решение: "не своих" пиратов всегда казнят.
Лызло дёрнулся и замер под взглядом Акима. Тот прищурив один глаз внимательно разглядывал "морского шиша". Похоже, наблюдаемое зрелище его вполне устраивало. Не повернув голову, он бросил через плечо:
-- Казнить? - Дело не хитрое. Хрясь и бздынь. А дальше-то что?
Тусемкович дёрнулся. И остановился. Постоянно звучащий рефрен: "а дальше что?" вызывал бешеное раздражение. Но просто хаем здесь не взять. А придумать внятный ответ... так его ж придумать ещё надо!
Боярин зло фыркнул и ушёл на бак.
Разглядывать морские просторы - занятие умиротворительное. Вот же создал Господь такую красоту!
"О, море, море,
Преданным скалам
Ты ненадолго
Подаришь прибой.
Море, возьми меня
В дальние дали
Парусом алым
Вместе с собой!".
Хотя, конечно, Тусемкович вряд ли такое споёт. И даже подумает.
Аким задумчиво посмотрел в спину ушедшему и обернулся к собеседнику, пытающемуся под шумок обглодать рыбий позвонок.
-- Ты ж вроде сыт уже? В запас наедаешься? Ладно-ладно, грызи да не торопись. Ты вот что лучше что мне скажи... А велика ли шайка твоя? Народишко-то у тебя как?
Через пару часов Лызло, с брюхом как барабан, с закрывающимися от сытости глазами, осторожно, под руки, отвели в каюту, а к Акиму подсел Дик.