Офицеры и солдаты, какое странное деление, разве не были и те и другие воинами? Хотя куда там солдатам до офицеров, этих молодых богов, спустившихся с олимпа, ну просто орлы, разве что без крыльев. Все как один непобедимые и непогрешимые. Так говорили генералы. Они убеждали офицеров, что победа им обеспечена. А как же иначе? Их же будут прикрывать с воздуха деревянные птицы-аэропланы, а на земле поддержку обеспечат металлические слоны — танки. Впервые это новое оружие предстояло испытать на поле битвы. Конечно, нельзя забывать и об огневом вале, который должен был накрыть не менее молодых немцев в их хваленых окопах. После этого на позиции ослепленных и оглушенных, а возможно, мертвых врагов стройными рядами двинутся безусые солдатики во главе с молодыми богами. Они ринутся на солдат противника и пронзят их штыками, открывая путь кавалерии: сотням, тысячам всадников, ждущим только сигнала, чтобы стереть с лица земли этих презренных немцев. Таков был план сражения, по замыслу генералов. А как же иначе? Разве не трудились они над этими планами в поте лица в своих уютных штабах, сидя за столами? Именно сидя, потому что некоторые из них от старости и стоять-то долго не могли. А когда их гениальные планы осуществятся и немцы сгинут навеки, они вернутся домой в ореоле славы, и король отметит наградами их заслуги.
— Что ты сказал? — Реджинальд отвлекся от своих мыслей и взглянул на лейтенанта Поллета, Поллета Смита, которого шутя прозвали Полли Смит, а иногда называли «милашка Полли».
— О чем задумался? — спросил Смит. — Глядя на твое лицо, можно было подумать, что ты даешь кому-то нагоняй.
— Говоришь, на мое лицо стоило посмотреть? Я расскажу тебе, Полли, о чем думал. Я размечтался о своей жизни после войны. Ты знаешь, какие у меня планы? Куплю себе яхту и отправлюсь на один из островков. Ну, на моем пусть живет вождь с шестью дочерьми. Нет, пожалуй, двоих будет достаточно. Они давно не видели мужчину и, конечно, будут очень ласковы со мной, поэтому я решу остаться с ними до конца своих дней.
— Ерунда, ты думал вовсе не об этом. Посмотрели бы на тебя твои смуглые красотки, перепугались бы до полусмерти. Реджи, а если серьезно: немецкие укрепления за равниной и в самом деле такие мощные, как о них хвастают сами немцы, как по-твоему?
— Увидим, когда доберемся до них. Тут думай не думай, укрепления эти останутся на месте и слабее не станут. Так что спи лучше и не мешай мне читать.
— Но ты не читал, а тупо смотрел в пространство. Кроме того, эти твои письма уже зачитаны до дыр. Должно быть, она очень недурна. Может, ты и обручился тайком?
— Я не имею отношения к таким вещам. Ни к чему подобному не причастен. Но вполне могу вытащить тебя отсюда и выставить над бруствером, и пусть наши друзья с той стороны доделают остальное. Так что лучше заткнись и спи, а то я точно выполню свое обещание.
— Неужели хватит духу?
Реджинальд не ответил. Откинув голову на подушку, он лежал, уставившись в потолок; мысли его были далеко. Он размышлял о том, что следовало написать письма Чарльзу, Генри и Агнес. В последнее время он получил от них несколько посланий, но так ни на одно и не ответил. А о чем ему было писать? У Генри он мог лишь спросить: «Как у вас там дела?». Дальше последовали бы пустые, ничего не значащие фразы. Ему очень хотелось спросить брата: «Как же, во имя всего святого, ты еще можешь верить в Него? Неужели какой-нибудь здравомыслящий человек может вообразить, что некая высшая сущность или сила может спокойно взирать на методичное безжалостное убийство существ, созданных по Его образу и подобию? Как можно допустить подобное? Ты же совсем не глуп, Генри. Разве ты не в состоянии понять, что за всем этим ничего нет, а мы все, по сути дела, оболваненное стадо, дикая толпа, которую толкает на смерть кучка стариков, одержимых жаждой крови? Для них мы всего лишь оловянные солдатики, игрушки в их безжалостных руках».
Теперь Чарльз, дорогой и милый Чарльз. Что бы он написал ему? «Разумнее всего вместо клумб устроить огород. Потому что скоро наступят времена не такие уж веселые. Лошадей сейчас у вас нет, поэтому на поле следует сделать птицеферму. А как насчет того, чтобы обзавестись коровой? Когда я вернусь, у тебя уже разрастется большое хозяйство. Вот и будет мне чем заняться. Но не особенно увлекайся. Агнес пишет, что ты не очень хорошо себя чувствуешь в последнее время. Следуй рекомендациям врачей и не заставляй беспокоиться свою жену. Рад слышать, что прислуга ей помогает, а Маккэн взял ее под свое крыло. Я смеялся, когда читал, что Агнес тактично отклонила намерение миссис Митчем прислуживать ей».