Рассказывая последние новости, Агнес намеренно не присела на кровать рядом с мужем, ибо была уверена: разрыдайся он в ее объятиях, не выдержит и она и станет оплакивать Реджи столь неистово, как никто другой.
— Но почему, Агнес, почему это должно было случиться с нашим Реджи?
— Сейчас… хорошо делают протезы. Посмотри на сержанта Свейна, он водит молочный фургон. И ведь не скажешь, что у него только одна своя нога. А вспомни твоих друзей Гаммонов. Их сын Роджер лишился на фронте руки и глаза, а сейчас занимается фермой, да как хорошо справляется. А уж в силе характера Реджи сомневаться не приходится.
Агнес не стала ничего говорить об ожогах. Она подумала, что расскажет об этом после, когда выяснит все как следует.
— Я чувствую, что мне надо быть рядом с братом.
— Но я же сказала тебе: доктор Несбит не советует пока ехать к нему. Через пару дней я позвоню еще раз, и доктор скажет, куда и когда перевезут Реджи. Возле Гейтсхела есть армейский госпиталь для тяжелораненых. Это совсем недалеко.
— Нет, только не туда. Там размещают безнадежных. На днях я слышал, как кто-то назвал это место психушкой. Только бы Реджи не отослали туда, потому что это значит… — Он отвернулся, не в силах закончить мысль. — Я лишь хотел, чтобы он был поближе. В Ньюкасле множество госпиталей. Ну за что все эти напасти? Сначала родители, потом Несси, а теперь еще и Реджи. Следующий черед — за Генри, если я не обгоню его.
— Не смей так говорить!
— Это правда, и ты знаешь, что все именно так. Агнес, почему ты стоишь там? Присядь рядом со мной, пожалуйста.
Когда они обнялись, сил сдерживаться у нее не осталось. Пришла очередь Чарльза утешать жену.
Лишь спустя пять недель Чарльз смог увидеть Реджи, вернее, то, что от него осталось. Агнес он оставил в холле, потому что им сообщили, что пройти к Реджинальду разрешат только брату. Чарльз долго шел по длинному широкому коридору с выкрашенными белой краской стенами. По обе стороны находились палаты. Большинство дверей было закрыто, но в одну из открытых дверей Чарльз увидел двух игравших в карты мужчин. Один лежал в кровати, другой сидел в коляске, ног у него не было. У лежавшего мужчины все тело, за исключением одной руки, покрывал гипс. Чарльз ускорил шаг. Из-за закрытых дверей доносились странные, пугающие звуки. В конце коридора сестра открыла дверь и впустила Чарльза в маленькую комнату. На узкой больничной койке лежало нечто, очень напоминающее мумию. Фигуру человека полностью скрывали бинты. Только глаза в запавших глазницах двигались и поблескивали.
— Добрый день, — поздоровался санитар, сидевший за столиком в углу.
Чарльз что-то пробормотал в ответ. Все его внимание сосредоточилось на обвитой бинтами фигуре. Медсестра, переговорив с санитаром, вышла.
— Садитесь, сэр, — подвигая стул, предложил санитар.
Чарльз сел и заглянул в устремленные на него глаза.
— Реджи, Реджи, это я, Чарли, — с трудом выдавил он.
Бинты на лице слабо шевельнулись, и чужой, сдавленный голос, совсем не похожий на голос Реджи, повторил его имя:
— Чарли…
— Да, это я. — Он едва не спросил: «Как ты себя чувствуешь?», но внутренний голос закричал: «Остановись, идиот несчастный!».
Снова раздался тот же глухой звук. Чарльз склонился к забинтованному лицу, силясь разобрать слова.
— Второй… почти весь… вместе…
Чарльз обернулся и вопросительно взглянул на санитара, и тот пояснил:
— Он рассказывает вам о том дне, когда все случилось. Вы знаете, он был во втором батальоне Даремского пехотного полка. — Чарльз кивнул, и санитар продолжил: — Наверное, их соединили с одиннадцатым батальоном из Эссекса. Он вам сейчас станет рассказывать про танк. В нем, скорее всего, оставался водитель и машина горела. Этот парень и полковник с сержантом стали вытаскивать водителя, когда эта штуковина взорвалась. Сержанту сразу пришел конец, но этому парню досталось за всех.
— Это мой брат, — тихо сказал Чарльз, взглянув на санитара.
— Вот оно что, сэр, а я подумал, что у него никого нет. Наверное, доктор вас раньше не пускал, потому что он был очень буйным.
Чарльз снова повернулся к Реджи и заглянул в черные колодцы глаз.
— Агнес передает тебе привет. — Более неуместной фразы было нельзя отыскать.
Бинты шевельнулись.
— Аг-нес, Аг-нес…
— Она как-нибудь на днях зайдет навестить тебя.
Тело на кровати судорожно вздрогнуло, словно пронзенное пулей, и вслед за этим раздался нечеловеческий вопль. Санитар увлек Чарльза в сторону.
— Я бы на вашем месте ушел отсюда, сэр, потому что у него все так и начинается. Сейчас придет доктор и сделает укол. — Санитар нажал на кнопку звонка рядом с постелью.