— Да, он скоро должен подъехать.
— Неужели ты все эти годы ездила с ним и так ни разу не видела Реджинальда?
— Нет, мама, я так его и не видела. Но обязательно увижу. Вот возьму как-нибудь да и зайду к нему в палату, что бы там Чарльз ни говорил насчет запрета.
— Подумать только — он собирается остаться там и не хочет возвращаться домой!
— Как я поняла, Реджинальд не скучает в больнице, он постоянно чем-нибудь себя занимает. В палате он не один, там еще три офицера: двое на инвалидных колясках, а третий все время лежит.
— Все время лежит?
— Да, большую часть времени он проводит на кровати лицом вниз.
— Бедняга.
— Так рассказывает Чарльз, а еще он говорит, что теперь, увидев этих мужчин, он понял, что ранения Реджинальда далеко не самые тяжелые. Реджи ведь может передвигаться на костылях, а когда не болит лодыжка, то просто ходит, опираясь на палочку.
— Но если он в состоянии ходить, тогда почему не уедет оттуда?
— Мама, я рассказываю тебе то, что узнала от Чарльза. Дело во внешности Реджи. Большая часть его лица была сильно обожжена. Мне даже трудно представить, что ему пришлось пережить. — Агнес на миг зажмурилась. — Столько операций. По словам Чарльза, врачи сотворили почти чудо, но все равно прежнего Реджинальда больше нет. Насколько я знаю, он занимается нуждами других пациентов. Чарльз говорит, что Реджи пользуется там большим уважением.
— Но раньше вы к нему не ездили по средам.
— Верно, однако Реджинальд прислал письмо, в котором просит Чарльза приехать именно сегодня, и даже указал время: три часа. Не знаю, что у них там будет, может быть, какое-нибудь собрание или даже пирушка. Они устраивают их тайком от врачей и жутко напиваются.
— Да и грех их за это осуждать. Им нужно как-то забыться. Машина подъехала, — сообщила Элис, глядя в окно. — Вот и твой Чарльз. Ты говорила, что хочешь научиться ездить сама?
— Да, а почему бы и нет? Я уже достаточно взрослая девушка.
— Интересно, что тебе потом захочется? Может, начнешь летать на аэроплане?
— Неплохая мысль, я подумаю, — сказала Агнес, поворачиваясь к двери. — Мама считает, что нам надо обзавестись аэропланом, — улыбнулась она вошедшему Чарльзу.
— Интересное предложение, — откликнулся тот, глядя по очереди на женщин. — Завтра все и обсудим. Но если мы на это решимся, тогда машина будет ваша, миссис Конвей.
— Оставь свои шуточки. Скажи, как ты себя чувствуешь? — спросила Элис зятя.
— Лучше не бывает.
— Замечу, что вид у тебя свежее, чем в прошлый раз. Если бы ты только делал все то, что тебе говорят.
— Миссис Конвей, если бы я слушался всех советов, то половину недели валялся бы здесь в постели, а вы бы суетились вокруг меня, все же остальное время Агнес донимала бы меня дома. А я не выношу суеты, как вы обе уже успели заметить, этим вы действуете мне на нервы. Поэтому я не собираюсь укладываться в постель, пока ноги меня носят. Как идут дела?
— Совсем не так, как во время войны. Наверное, те, кто имеют работу, относят свои денежки в банк, потому что незаметно, чтобы они торопились их тратить.
— Надо срочно исправить дело. Вот сейчас пойдем обратно через магазин, и я куплю полфунта мятных леденцов, они хорошо успокаивают кашель.
— А о чем я тебе все время твердила, а?
— Конечно, конечно. — Чарльз усмехнулся. — Вы мне столько всего наговорили, что просто голова кругом. А сейчас, если позволите, ваша дочь с вами распрощается, и я провожу ее к машине.
— И чаю не останетесь выпить?
— Мы успеваем как раз к назначенному времени. Не знаю, что за спешка, но как только выясню, расскажу Агнес, а она уж все доложит вам.
— Ну ладно, отправляйтесь. Ты временами бываешь таким непочтительным. Только не гони. Вот уж не знаю, зачем вам понадобилась машина?
— Откровенно говоря, миссис Конвей, у нас осталось несколько приличных лошадей. И если бы мы взяли пару, пришлось бы нанимать еще одного человека и мальчика ему в помощники. Или же мы все время нанимали бы кеб. А вы знаете, что многие из них далеко не благоухают. Вот машина и представилась лучшим решением. Но не беспокойтесь, — Чарльз кивнул Элис, — я очень осторожный водитель, коим всегда и останусь. До свидания.
Элис похлопала его по руке, Чарльз легко коснулся ее щеки. С поцелуями он был осторожен. Он даже Агнес целовал редко, хотя ему и хотелось этого. Но Чарльзу приходилось сдерживаться из-за своей болезни. Он удивлялся, что Агнес до сих пор не заразилась, поскольку она не ограничивала себя в поцелуях и ласках.