Члены особого совещания внимали королю, загипнотизированные его могучим обликом. Только Лужа — это не ускользнуло от внимания Питера — смотрел на короля, прищурив глазки и тихонько отбивая указательным пальчиком по полированной поверхности стола барабанную дробь.
— Итак, — продолжил Кинги, — наша задача заключается в том, чтобы спасти и дерево, и птицу. Каков наилучший вариант решения? Вывод очевиден: если мы не хотим, чтобы они находились там, где находятся в данное время, нам придется переместить их. А если так, то требуется детальное изучение всех биологических аспектов жизни птицы: только тогда можно будет подобрать подходящее место для ее переселения. Ситуация с деревьями несколько сложнее, и решение ее куда более дорогостоящее. Как вам известно, в Америке длительное время совершенствовались методы переселения взрослых деревьев, и я предлагаю изучить возможности пересадки деревьев омбу в то самое место, куда мы собираемся переселить пересмешников.
Обе партии, участвовавшие в работе совещания, ответили на монаршее заявление восторженным шумом. Один лишь Лужа оставался молчалив и даже не пытался скрыть презрительную усмешку. Во время общей дискуссии он не выдвинул никакого предложения, а лишь пожал плечами и сказал, что присоединится к решению большинства.
— Я отдаю себе отчет, — продолжал Кинги, — что эта программа потребует много времени и средств, но я уверен, что это — единственно возможный путь. Я также уверен, что на проведение этой важнейшей операции по спасению уникальных видов мы получим финансовую помощь из разных стран. Исходя из вышеизложенного, я предлагаю учредить специальный фонд — «Фонд Пересмешника» — и, со своей стороны, дам задание профессору Друму немедленно приступить к изучению пересмешника и подготовке материально-технического обоснования пересадок деревьев омбу. Полагаю, вы все проголосуете за данный метод решения проблемы?
Участники совещания были настолько очарованы новаторским подходом Кинги, что в зале на мгновение воцарилась ошеломляющая тишина. Затем все подняли руки и в один голос сказали «да». Собравшиеся смотрели друг на друга сияющими глазами, кивали головами в знак одобрения и смеялись, будто проблема была уже решена.
— Прекрасно, — сказал Кинги. — На этом наша встреча заканчивается. Месяца через два, когда у профессора Друма будут готовы результаты исследований, мы соберемся снова.
Он встал и повел Ганнибала и Питера к себе в апартаменты, а многоголосое взволнованное сборище двинулось к выходу. В кабинете Кинги уже был приготовлен термос с напитком «Оскорбление Величества». Кинги молча разлил угощение по стаканам, и все трое подняли первый тост.
— Итак, — сказал Кинги, глотнув кокосового молока, обильно сдобренного спиртным, — благодарите Бога за свою мудрость, Ганнибал! Похоже, сработало.
— Не надо переоценивать, — сказал Ганнибал. — Это дало нам долгожданную возможность перевести дух, но не более того. Переселение целого леса омбу выльется в астрономическую сумму, и при этом весьма вероятно, что птицы будут страдать, а то и перемрут по той или иной причине, если их вывезти из долины. В общем, дело может оказаться неподъемным. Но в нашем распоряжении несколько недель на обдумывание альтернативного пути — полагаю, это весьма ценно.
— Представляю, как Друм обрадуется, — сказал Питер. — Его хлебом не корми, только дай ответственное задание.
— Вот именно, — сказал Ганнибал. — Как только допьешь, скачи на поиски Друма и тащи ко мне.
— Сейчас, — сказал Питер, заглотнул питье и встал из-за стола. — Если он у себя, я доставлю его к вам на дом через полчаса. О’кей?
— Идет, — сказал Ганнибал. — Только прежде дай мне пропустить еще стаканчик этого убийственного королевского зелья.
Когда Питер докатил до крохотного домика на окраине столицы, где поселился Друм, его сердечно встретила хозяйка — полная немолодая зенкалийка, сообщившая, что Друм ушел накануне, захватив с собой сумку для коллекций и провизию в дорогу, и не вернулся до сих пор.
— Не знаете ли, куда он умотал? — спросил Питер.
— Не знаю, сэ’. Моя никогда не знать, куда он уходит, — сказала зенкалийка, шевеля в пыли пальцами ног. — Масса Друм никогда не ставит моя в известность, куда он уходит.
— Вы говорить, что он взял с собой полно каклет?
— Да, да, я ему нажарить полно каклет на дорогу.
— Значит, он мог уйти на два-три дня?
— Нет, сэ’, — твердо сказала дама. — Он взял каклет самое большее на два день, сэ’.