Я подошла к столу и принялась вытирать пыль. Из головы никак не шла зверушка. Этот пушистый хвост я где-то уже видела, но где?
У командора на столе чего только не лежало. Деловые бумаги вперемешку с каким-то мусором, клочками бумажек, на которых он делал записи. Красивое пресс-папье из темного хрусталя совершенно терялось в этом творческом беспорядке. Сверху пресс-папье лежали две маленькие шоколадные конфетки.
«А, командор Шеман, да вы сластена!» — неизвестно почему обрадовалась я. Видимо, просто всегда приятно обнаружить слабость в человеке, в котором, как казалось, слабостей не было.
Одну конфетку я, недолго думая, съела, над второй подумала немного, вздохнула и тоже отправила в рот. Что поделать, я тоже сластена. Пусть думает, что я случайно выкинула их с мусором.
Когда я складывала ненужные записочки в корзину для бумаг, на столе командора зажегся экран связи. Я знала, это его личная линия для экстренных случаев, когда звонки поступают напрямую, не через секретаря. Я и не думала отвечать на звонок, но он звонил так громко и так настойчиво, что я невольно нажала на кнопку вызова.
На экране возник человек. Лицо его было перекошено ужасом, и половина лица залита кровью, рот кривила болезненная судорога.
— Он на свободе… — выдохнул он, но осекся, увидев меня.
— Кто вы?! — спросил он резко. — Где командор?
Мне было очень не по себе от его вида, но я пересилила свое желание немедленно отключиться и ответила:
— Он ушел домой полчаса назад. Я здесь убиралась…
Он смотрел на меня недоверчиво и зло.
— Извините… — прошептала я, уже совсем расстроившись. Я была смущена, испугана, и этот человек, залитый кровью… Это как-то не увязывалось с тихим летним вечером и чистеньким уютным кабинетом. Наверное, не надо было мне отвечать на звонок, соваться не в свое дело. Но когда я протянула руку к кнопке отбоя, незнакомец меня остановил.
— Подожди.
Он внимательно посмотрел мне в глаза и вдруг запел:
Если ты попадешь в беду,
Я на помощь к тебе приду…
Ясно! Я имею дело с сумасшедшим.
— Простите. Извините, — пискнула я, отключая связь.
Жуть какая. Хватит с меня на сегодня. Зверушки, сумасшедшие… Бр!
Голова у меня от всего этого шла кругом. Хватит! Домой, домой! Сделать себе бутербродик, бухнуться на диван, включить стереовизор и отдохнуть. Как раз сегодня будут показывать последнюю серию «Космических бродяг». Надо успокоиться и все забыть. Ну и денек!
Я захлопнула дверь кабинета и нервно огляделась, ожидая, что где-то за углом мелькнет пушистый хвост. Коридоры кафедры были тихи и пустынны. Курсанты с самоподготовки ушли уже давно, преподаватели сразу за ними. Здесь не осталось никого кроме меня, роботов и скучающего дневального на посту около оружейки. Я сочувственно помахала ему рукой, он печально улыбнулся.
Коп бессмысленно мотылялся возле входа и ждал, пока я уйду.
— Не видел никого подозрительного? — спросила я на всякий случай.
— Кого подозрительного? — переспросил он меланхолично.
Наш Коп с узкой маленькой головкой на длинной шее напоминал задумчивую старую лошадь.
— Кого-то маленького и мохнатого, — ответила я осторожно.
— Пробегал тут один, — неопределенно пояснил он.
Я поняла, что больше уже ничего от него не добьюсь и ушла.
Но домой я попала еще не скоро. Выйдя на улицу и вдохнув свежего воздуха, я поняла, что так просто оставить это дело не могу. Все это было очень странно, если не сказать страшно. Возможно, командору грозит опасность, надо бы его предупредить.
И я пошла к дому своего начальника, благо жил он тут же, в городке. Дом командора Шемана был сделан из пенолана, со свойственной этим домам бесформенностью и причудливостью форм, он напоминал раздувшийся до невероятных размеров кусок сыра с множеством дырок — окон. Командор жил в четвертом улье, наверху. Подняться к нему сразу я не решилась, да и с непривычки легко заблудиться на этих запутанных длинных лестницах, которые ведут куда угодно и иногда даже пересекаются сами с собой. Сама я жила в обычном доме, с квадратными комнатами и прямыми лестницами и новомодная архитектура из пенолана мне совсем не нравилась.
Я выудила из сумочки сотовый и набрала сигнал вызова. Секунд десять никто не отвечал, и я уже совсем было отчаялась, но тут в трубке раздался щелчок и знакомый, громкий и суровый голос произнес:
— Да. Я слушаю.
Тут же все мысли в моей голове перепутались. Что сказать, как начать? С чего ни начни, все будет звучать глупо и неубедительно.