Инга опешила.
- Я никогда при ней не курила.
- Тогда почему курите при мне?
Кажется, она и впрямь не могла понять - почему?
И думала по этому поводу долго.
И думала бы еще дольше, если бы в комнату не вбежал Денис с известием:
- Иван Александрович исчез из комнаты!
Глава 22
Однажды ему сказали, что Ночь когда-то была прекрасной черноволосой девушкой.
Она любила рисовать масляными мелками, но никогда не показывала свои рисунки другим. Она танцевала в одиночестве и ныряла в книги, когда все остальные сливались в вальсе. Она вплетала свои длинные черные волосы в косу и тут же распускала их, с упоением взирая на угольные искрящиеся водопады. Она была той самой, в каких влюблялись, но не могли долго любить по причине излишнего пресыщения. Она была глотком крепкого ликера, от которого с непривычки воротит, но стоит лишь распробовать терпкий вкус...
- А на той реке разве есть лодки?
Ион - даже под плотным ночным покрывалом - отчетливо видел, как почти незаметно подрагивают у него ноздри и колеблется рубашка в районе груди.
-Тремя сутками ранее я лично видел бесхозное судно, сэр, - уверил Ион.
- С чего ты взял, что оно бесхозное?
- А вы мне не доверяете?
- Верю, - он почему-то пренебрег словом "доверяю". - Эх, если б не ты, малыш, гнить бы мне до конца дней за решеткой... Спасибо, что открыл мне дверь. Тебя не засекли камеры?
Ион поднял голову.
Луна то пряталась за неотесанными клочками туч, то выглядывала из-за прорех и светила необычайно, невыразимо ярко, словно мощнейший фонарь или маленькое ледяное солнце. Серебряный свет создавал иллюзию дня, но дня холодного, белого и совсем неживого.
- Не думаю, сэр, - наконец ответил Ион. - В любом случае, это будут уже мои проблемы.
- Славный ты, - вздохнул Иван Александрович. - Не бросил папку в беде, подсобил. Люблю я тебя за это, сына. И всегда любил.
- А как же Инга?
Иван Александрович осекся.
С наигранной беззаботностью рассмеялся:
- Брось, сынок! Я ее у тебя отбивать не собираюсь и желаю вам счастья.
- Зачем она вам, сэр?
- Ты все слышал. Ты ведь был на моем допросе?
- Вы только что сказали, что она вам не нужна.
- Я не говорил этого, сына! Я сказал только, что не буду ее у тебя отбивать.
Ион хотел возмутиться.
Хотел сказать многое.
Но промолчал. Лишь тихо продолжил следовать за создателем, вдавливая в землю траву, которая уже начала немного желтеть.
- Сильно не дави, малыш, а то следы останутся, меня потом по этим следам и поймают... А мне в тюрьму нельзя, сыночек, у меня тут дела неоконченные остались.
Ион резко остановился.
Прищурился.
Медленно накинул на голову капюшон.
А Ночь все-таки когда-то была девушкой... Иначе откуда в ней столько женственности, столько утонченности и красоты? Откуда ее фигура столь великолепна, откуда все эти родинки-созвездия? Откуда глубокие глаза, откуда мраморная улыбка месяца?
Ночь была, была всегда.
Она - в его сердце, в его душе и крови.
И имя ей - Инга.
- Зачем вы создали меня, сэр?
Иван Александрович едва ли не споткнулся.
- Что? Зачем я создал тебя?
- Зачем вы создали меня, сэр?
Создатель остановился и склонил набок голову. Пытался скопировать выражение лица Иона, но вышло настолько посредственно, что Иван Александрович невольно прикрыл лицо пальцами, словно надушенная кокетка на балу.
- Ты уже спрашивал об этом, мой мальчик.
- Но так и не получил вразумительного ответа.
- Тебе действительно так важно знать?
- Судя по тому, что я намеренно этим интересуюсь, мой ответ будет положителен. Это так скучно и неочевидно.
Иван Александрович противно захихикал. Такое жалкое хихиканье проигравшего. Такой нервный бездарный смех.
- И ты думаешь, я скажу тебя правду, Иоша?
- Я уверен в этом, сэр.
Кажется, Иван Александрович так и не догадался о сыворотке. Или дешево прикидывался дурачком.
- Я сделал машину любви, - серьезно произнес создатель, не сводя с Иона глаз. - Ты - та самая машина. Ты был нужен мне только для того, чтобы помочь Инге разбудить чахлые пыльные чувства. Ну, посуди сам, разве я на это способен? Даже четыре года назад мне уже было семьдесят три! А ты молод. Ты красив. Ты научил ее любви.
- Это так банально?
- А ты ожидал большего?
- Я ожидал, что вы не настолько бездарны.
Иван Александрович ничего не сказал в ответ, а только снова глупо засмеялся. Очень фальшиво. Очень наигранно.
Потерял к Иону интерес и опять направился к реке. Сухие камни хрустели под ногами. Вдали едва-едва слышны ночные волны. Запахло глиной и песком.
А он действительно бездарен. Создает великие машины и продумывает гениальные планы ради странных сказочных идей.