- Робот, а ты музыку любишь?
- У меня есть имя, сэр.
- Не против, если я включу?
Ион нахмурился. Его, скорее всего, напрягала редкая невозмутимость Небесного. Все люди рано или поздно сдавались после его подколов, а майор хранил удивительное самообладание и умудрялся излучать триумфальную ухмылку.
Инга тяжело дышала и с яростью терла ладони. Лоб вспотел, спина - тоже. Что они хотят с ним сделать? Нет, они ничего с ним не сделают... Он же робот. С ним не так-то просто справится.
- Эдик, врубай, - бросил Небесный коллеге, держащему прибор, чем-то похожий на радио.
Эдик врубил.
Нет, это действительно мало походило на музыку. Странные и очень неприятные звуки, словно кто-то царапает ногтями по дну железной кастрюли. Что-то пищало, трещало, завывали поломанные приборы, раздавалось едва уловимое визгливое гудение. Очень режущая слух мелодия, но какой был смысл ее включать?
Ион вдруг весь передернулся, испустил из глотки мучительный вопль, упал на колени и вдавил ладони в уши. Беспомощно задрожал, зажмурился и, хрипло завывая, прижался грудью к коленям.
- Что вы делаете?! - взвизгнула Инга и дернулась к нему. Кто-то незамедлительно схватил ее сзади. - Не надо! Не надо так делать! Ему же больно! Выключите это!
- Почему вы все еще ее не выгнали?! - рявкнул Небесный. - Она нам только мешает! Эдик, выключи. Пока.
Звуки оборвались.
Ион лежал на полу побитой собакой. В синих глазах читался животный ужас, губы дрожали, а вдоль щеки блестела мокрая дорожка. Он беззащитно обнимал себя. Дрожал. Сопел.
Инга заглатывала слезы. Дергалась, рвалась к нему, чтобы если и не помочь, то хотя бы утешить его, пожалеть и поддержать. Не могла. А когда ее начали тащить к двери, Небесный вдруг сказал:
- Хотя... погодите. Я передумал. Пусть здесь будет. Пусть робот видит, что его невозмутимость губит других. Только держите ее крепче, это опасная девка.
Вальяжно, победно и надменно Небесный подошел к железному телу. Усмехнулся. Присел на корточки и воскликнул:
- Дастиш фантастиш! Выходит, не такие мы уж и непоколебимые, да? Я по-хорошему тебя просил: скажи, как тебя выключить. А ты выпендриваться начал. Ну и что мне делать оставалось? Думаешь, я бы с пустыми руками к тебе прямиком из "Ньютона" пришел? Этот прибор действует на роботов так же, как и ультразвук на крыс. Данке большое бумажкам Железникова за столь ценную информацию и не менее ценный аппарат. Ты все еще не скажешь мне, как тебя можно вырубить?
Ион судорожно всхлипнул, трясущимися руками стер влажную каплю с щеки и очень тихо прошептал:
- Зачем вам мой разум, сэр? Я и так вам могу сказать все, что знаю.
- Нам не надо, чтобы ты сказал! Нам надо все видеть! Твоими глазами увидеть все! Где ты был, что делал - все! Только так мы сможем выйти на Железникова!
- Но я ничего не знаю, сэр. Я правда ничего не знаю. Это будет бессмысленно.
Небесный вздохнул. Кивнул Эдику.
И вновь по комнате пронесся устрашающий звук. И вновь Ион выгнулся в мучительной судороге. И вновь он извивался на полу, кричал так, что разрывало барабанные перепонки, царапал железными ногтями пол и задыхался в собственном адском вопле.
Инга уже и не контролировала себя. Рвалась, как бешеная собака с цепи, поставив цель во что бы то ни стало вырвать из рук Эдика прибор и разбить о пол.
Звуки умолкли, а Небесный невозмутимо повторил свой вопрос.
Ион тяжело дышал. Из его глаз текли уже не слезы, а какая-то свинцовая жидкость, похожая на ртуть. Он захлебывался этой ртутью, кашлял, упирался затылком в пол, жмурился и загнанно стонал.
- Ты все еще не хочешь говорить? - протянул Небесный.
Ион вдруг схватил его за руку, поднял затравленный взгляд и жалобно крикнул:
- Не надо, сэр! Пожалуйста, не надо! Не делайте этого! Сэр, я прошу вас!
Небесный с омерзением выдернул свою ладонь из железной руки и процедил:
- Как тебя вырубить?
- Я не знаю, сэр! Честное слово! Такой информацией обладал лишь Иван Александрович!
- Я выполняю приказ самого подполковника Рылина! Ты хоть знаешь, что он за человек?! Он прекрасный человек! И я не должен его подвести! Раз не хочешь признаваться, мы отрубим тебя сами! Мозг можно просматривать только у отключенного робота. Кстати, Инга, я бы на твоем месте так не рвался за него заступаться. Узнаешь, где он был и что делал. А то вдруг он тебе изменял, а ты даже и не подозревала?
Инга обмякла в руках полицейского.
Сглотнула слезы. Закусила губу.
Взгляд Иона был устремлен прямо на нее. Его покрасневшие глаза, обмазанные мерзкой ртутью, неотрывно смотрели на Ингу. Он словно безмолвно молил о помощи, но ничего не мог сделать сам. Лежал на полу одинокой сжавшейся скульптурой из железа. Незащищенным падшим лебедем. Бесправной лунной кровью.