Трудно не успокоиться?
Трудно успокоиться.
- Я тебя боюсь.
- Меня не надо бояться, мисс. Меня не надо бояться. Меня нужно всего лишь любить и уважать.
- Хорошо. Я знаю. Извини.
Он обнял ее за плечи.
Холодок пробежал по коже и перешел в грудь.
Инга напряглась.
- Так вы не хотите увидеть сюрприз, мисс?
Ион массажировал плечи. Грубо и настойчиво, проникая железными пальцами между костей и шевеля нервы, как нити марионетки.
И только сейчас до Инги дошел смысл его слов.
- Что? Увидеть?
Коснулась облепляющей лицо маски и помотала головой.
Нет, она ничего не видела.
Он все врет. Как всегда.
- Я могу снять ваш шлем, мисс, - нежно пропел Ион и впился под кость особенно больно.
Инга закусила губы, сдерживая крик.
Он ломал ей крылья. И когда казалось, что крылья полностью сломаны, он умудрялся ломать еще.
- А могу и не снять.
Температура начала нагреваться. Становилось душно. Как всегда. Ион любит жару. Он считает, что жара способна уберечь ослабший иммунитет его мисс от болезни. Иммунитет, который ослаб под его руками.
- Зависит от того, как вы меня об этом попросите.
Инга пошевелила маску, которая как впаянная сидела на лице и словно приросла к нему. Кожа под ней вспотела и щипала, но все попытки сорвать с себя шлем были тщетны. Зато теперь Инга знала, что чувствуют собаки, когда в натирающих кожу намордниках они не могут даже зевнуть.
Снять натирающий кожу намордник и наконец ослепнуть от разящих глаза ослепительных стен бункера?
А какой в этом смысл? Пара минут - и он снова нацепит шлем.
Но он хочет, чтобы его просили.
- Да, Ион. Я очень хочу увидеть твой сюрприз. Сними, пожалуйста, маску.
Ион молчал.
Недостаточно.
Инга аккуратно встала из-за стола, нащупала его ладонь и сплелась с ней пальцами.
Он умеет распознавать ложь.
И теперь, чтобы поверил Ион, нужно для начала поверить самой.
- Ты разве не хочешь, чтобы я увидела тебя? Ты не хочешь, чтобы я в который раз восхитилась твоей нестареющей красотой? Ты совершенен, Ион!
- Я знаю. Неубедительно просите.
Инга вздохнула.
А, может, не стоит? Но ведь он тогда обидится. А обида породит гнев. А Ион в гневе...
Инга содрогнулась и от ужаса снова схватилась за мочки ушей.
Опустила голову и очень медленно, податливо опустилась на колени.
Глупо каждый раз надеяться на одно и то же и в итоге проигрывать. Но, может, хоть сейчас повезет?..
- Пожалуйста, Ион! Ну пожалуйста! Я ведь люблю тебя.
- А я и не сомневаюсь. Ну, мисс? А дальше? Просите дальше. Только не так банально. Придумайте что-нибудь поинтереснее.
И Инга вдруг поняла, что он не сказал ей свое излюбленное "ложь" в ответ на лживое признание.
Лживое?
- Если ты позволишь мне снять маску и провести целый день наедине с собой, я... я...
Она сбилась.
Что она могла предложить ему такого, что он бы сам не мог в состоянии взять?
Пол охлаждал колени. Инга не видела Иона, но чувствовала каждым ошметком нутра, что он ухмыляется. Она изучила его всего настолько, насколько вообще возможно изучить кого-то. Но каждый день он был другим: словно ему дали толстый каталог с разными характерами, и он поочередно пробовал их все. За все это время он построил бункер (или просто нашел, Инга была без сознания, когда ее сюда переносили). Где она сейчас находилась? На том же острове? В России? На секретной базе во льдах какой-нибудь Антарктиды? Инга никогда не видела мир за стенами. А Ион...
Он стал настоящим ученым и усовершенствовал свой навык почти до предела, он оборудовал бункер так, чтобы ни одна опасность не угрожала Инге. Тело робота его, как ни странно, устраивало, но была лишь одна человеческая особенность, которую он себе добавил, и теперь излюбленно ею пользовался.
- Вы же понимаете, что я не могу выпустить вас отсюда? - временами говорил Ион, лежа рядом с Ингой и проводя металлическим пальцем по ее оголенным плечам. - Только вам стоит выйти наружу, как вас тут же атакует зло. Много, много зол. И грязный воздух, и ядовитые насекомые, и хищные животные, и дурная погода... а чего стоят люди? Уберечь вас от всего этого я могу только здесь. Только в этом крохотном уголке нашей любви.
Что бы Инга о нем не думала, он по-настоящему о ней заботился и действительно ее любил. Да, одержимо и помешано. Да, жестоко и безумно. Но любил и заботился так искренне, как, наверное, умеют лишь единицы.
Поэтому сам он не выпустит. А выбраться Инга должна. Все ее расчетливые и продуманные планы со звоном разбивались о нечеловеческую логику Иона. Поэтому... как она говорила раньше?
Вера и любовь? У нас нет ничего, кроме веры и любви?
- Ты должен увидеть мои глаза.