- Почему вы мне это рассказываете? - вскинулась Инга. - Какое для меня это имеет значение?
- Все спрашивали: почему? - игнорируя вопросы, продолжал Иван Александрович. - Ты же, мол, такой красивый, такой умный и богатый... А я не мог ее предать. Женившись на другой, я бы плюнул моей умершей возлюбленной в лицо. Знаете, по какой причине?
Инга молчала. "Дупталепты" переглядывались.
А Иван Александрович вещал:
- Тогда я был практически мертв. Да что там практически! Мертв, ведь жизнью назвать это нельзя. А она... Она, моя милая... Она пожертвовала свое сердце. Пожертвовала его для меня, чтобы я жил! Она погибла ради меня! И во мне сейчас бьется ее сердечко!
Инга кашлянула.
Какая романтика. Слезы сейчас градом польются. Померла поди, колбасой отравившись, а этот псих для нее красивую легенду придумал.
А если и правда... Стоит лишь удивляться, что такие благородные люди, как любимая ученого, существуют не только в книгах, но и в жизни.
- Какая любовь! - вдруг выдохнула Зиночка, поправив медные кудри.
Инга резко посмотрела на нее и отчеканила:
- Бессвацких! Давайте не будем отвлекать профессора?! Иван Александрович, я очень соболезную вам и вашей жене! Но давайте не будем тянуть время? Ночь уже, все спят вокруг! Задайте нужный вопрос роботу, забирайте его и уезжайте домой!
- Так идемте же к нему, - проворковал Иван Александрович, по-прежнему не спуская с Инги безумного взгляда.
Если Ион и обрадовался, то никак не отразил это в поведении. Сдержанно промокнул губы (хотя губами его железные запчасти назвать можно с большой натяжкой) и равнодушно произнес:
- Добрый вечер, сэр. Рад вас видеть здесь.
Иван Александрович загадочно улыбнулся. По его лицу становилось очевидно: он знает такую тайну, от которой у всех присутствующих волосы дыбом встанут. Но тайну эту он, конечно, не скажет.
- И я рад видеть тебя, малыш, - с такой нежностью пропел Иван Александрович, что в его пламенной любви к своему созданию никто отныне и не сомневался. - Ну и чего ты вредничаешь? Тетя на тебя жалуется, папу вызывает. Послушным мальчиком быть не хочешь, да? Не расстраивай папу, ты же не хочешь, чтобы он сердился?
- Виноват, сэр, - невозмутимо ответил Ион. - Но вам известно: правила не подлежат нарушению.
- Ну, иногда можно и нарушить, - Иван Александрович подмигнул. - Мы ведь не святые. Впрочем... Ты молодец. Потому что без твоей вредности новая эра не возродится... Можешь маленько побыть букой, если так хочешь, проказник. Разрешаю. Но только немного! Лишь для создания баланса... лишь для рождения души...
- Иван Александрович, а можно уже к делу? - раздраженно поторопила Инга и скрестила на груди руки.
Иван Александрович очень долго смотрел в глаза Иону. Медленно положил руку ему на плечо и едва слышно прошептал:
- Ты ведь помнишь о своем предназначении?
- Не понимаю, о чем вы, сэр, - холодно ответил Ион.
- Не понимаешь... только пока. Потом ты все поймешь. Потом узнаешь, какого это: чувствовать себя частью мира и разделять себя с человеком... Мир любит тебя, Ион. Мир любит тебя. Он подарил тебе жизнь. Он дарит тебе свет. Он заботится о тебе...
Иван Александрович кивнул на Ингу. Продолжил:
- Видишь ее? Вон ту девушку? Она здесь главная. Подчиняйся ей, как мне. Я приказываю. Подчиняйся ей, как хозяину. Она - твой хозяин. Она - твой создатель. Повинуйся ей во всем. Ты будешь жить здесь еще долго... Так повинуйся ей.
Ион молчал. Даже не взглянул в сторону Инги. Вздохнул. Кивнул:
- Я понял вас, сэр. Я буду повиноваться. Ваши приказы святы для меня.
Иван Александрович одобрительно похлопал его по плечу.
Развернулся к Инге.
Бросил:
- Теперь вы сами можете спросить его о диадеме. Он ответит вам.
- Вы уверены? - она с недоверием покосилась на Иона.
Иван Александрович лишь усмехнулся.
Подошел к Инге совсем близко и положил ладонь на ее плечо.
- А вы любите при чтении книг заглядывать в конец? - вдруг спросил он.
Инга устала удивляться его неожиданным репликам. Вздохнула и только собиралась ответить, как в кухню влетел Акинфеев - весь красный, вспотевший и... напуганный?..
- Пацаны, там... - крикнул он, и Инга впервые услышала, как ведущий заикается. - Там... Жмулько... Который утром пропал... он...
- Я расскажу вам конец в другой раз, - вещал тем временем Иван Александрович, не обращая никакого внимания на Акинфеева. - Ход событий нужно менять, иначе будет круг, из которого не выбраться...