Ион сделал бесшумный шаг к ней.
Тихо, но четко продолжал:
- Ничего не изменится, мисс. Вы думаете, что после вашей смерти наступит конец света и люди будут сожалеть и корить себя за причиненное вам зло. Поверьте, не будут. Вы никому не нужны, мисс. Горько. Но правдиво. И вряд ли уход из жизни изменит этот факт. Планета не рухнет. Только на этой планете не будет вас, мисс. Решайте сами.
Инга склонила набок голову. Задумчиво уставилась вниз.
Она и сама не знала, чего хотела. Возможно, чтобы Ион бросился к ней и остановил?
- Я не буду останавливать вас, мисс. И переубеждать тоже не стану. Я ведь все-таки робот, и не имею права препятствовать хозяевам. Хотите прыгать - прыгайте, мисс. Но вы должны понять, что ваша жизнь зависит только от вас. Глупо, на мой взгляд, выкинуть с крыши такой ценный дар.
- Ценный? - Инга горько усмехнулась и уселась на край, свесив вниз ноги. - Ценнее некуда. И без тебя знаю, что никому не нужна. Сейчас никто никому не нужен. Вон, Женька умер. Матвей умер. А всем плевать.
Инга даже не слышала, как Ион тоже присел рядом с ней. Такие незаметные движения - настоящее искусство.
- Это истина современных реалий, мисс, - вздохнул Ион. - Человек умрет. Кто-то посочувствует. Кто-то опечалится. Друзья поскорбят, но смирятся. И даже родные, как бы они вас не любили, забудут. Пройдет месяц. Может, три. Год, пять. Все забудут. Вы продолжите жить - но жить в рассказах, жить на фотографиях, покрытых пылью. Все мы когда-нибудь станем воспоминаниями, которые тоже рано или поздно погибнут и развеются...
Где-то внизу залаяли псы. Полицейские выходили из здания. Беседовали с Хасановым и готовились уезжать.
Инга сидела долго. Во мраке ее никто даже не видел. А, может, просто не смотрел.
На контуры ветвей лег легкий жемчужно-розовый цвет девственного рассвета.
Защебетали первые птицы. Утренний воздух пробрал до костей. Запахло росой.
- А зачем тогда жить? - вдруг спросила Инга, потирая онемевшие от холода ладони друг о друга. - Если тебя все забудут?
Ион задумчиво взглянул на нее. Медленно прошелся взглядом с головы до ног.
Поднялся. Выдохнул. Огляделся.
Махнул рукой и снял с себя белый пиджак, аккуратно накинув его на плечи Инги. Она снова видела его уродливое железо и так ненатурально нанизанную на него голову.
- Мы забываем простых людей, мисс, - наконец ответил Ион и опять присел рядом. - Но мы помним Александра Пушкина. Помним Михаила Ломоносова. Помним Вольфганга Моцарта. Ньютона. Лермонтова. Глинку. Чайковского. Они живы. Все они живут в рассказах, они живут в книгах и наших сердцах. Их труд живет, живут и они сами. Так не в том ли смысл жизни: создать нечто, что будет жить после тебя много-много лет? Не ради того ли мы существуем, чтобы о нас помнили после смерти? Добиться такой славы, как великие люди - сложно. Но разве цель должна быть простой?
Инга невольно сунула руки в рукава накинутого пиджака.
От вещи исходило тепло. Настоящее, человеческое. Живое.
- Но мир не сможет запомнить всех, - неуверенно произнесла Инга.
- Мир и не должен запоминать всех. Мир должен запомнить вас, мисс.
Инга обняла себя.
А почему она думала, что жить надо ради людей? Жить надо ради себя и ради своего удовольствия!
Ион вдруг убрал руки назад, оперся ими о поверхность крыши, выгнулся, с наслаждением вздохнул и очень тихо проговорил:
- И, улыбаясь, мне ломали крылья, мой хрип порой похожим был на вой, и я немел от боли и бессилья... и лишь шептал: "Спасибо, что живой"...
Инга от изумления закашлялась.
- Не знала, что ты еще и поэт...
Ион посмотрел на нее, как на слабоумную. Незаметно усмехнулся и с иронией пояснил:
- Это Высоцкий.
- Неужели? А я уж хотела поверить, что ты совершенное изобретение. Рисуешь, стихи пишешь... Привыкла к твоим умным мыслям.
Он прищурился. Неторопливо увел взгляд на рдеющее небо.
- Я хочу быть оригинальным, мисс... Правда хочу. Но все красивые слова уже сказаны кем-то. Остается только цитировать Высоцкого и с важностью настоящего романтика соединять в небе невидимой нитью созвездия.
Ион оборвал себя. Замешкался на секунду.
Вдохновленно продолжил:
- Знаете, мисс, что мешает вам жить? То, что вы боитесь себя. Вы очень сильно себя боитесь. Боитесь сделать неверный шаг. Боитесь, что вас не так поймут. Боитесь обнажать чувства... Поверьте, мисс, ни одно существо, ни все они вместе взятые, не достойны того, чтобы ради них прятали хоть одну жалкую эмоцию. Вы - человек. В вашем праве распоряжаться своими чувствами и радоваться, что они у вас есть, а не прятать и до помутнения рассудка бояться себя.
- Не бойтесь себя? - зомбированно повторила Инга.