- Я не чувствую к вам отвращения, мисс, - наконец вполголоса произнес Ион. - И вы мне не противны. Но мне претят ваши попытки использовать меня в качестве предмета для воплощения ваших интимных желаний. Я помогаю людям во многом, - он сделал длинную паузу, задумчиво глядя Инге в глаза. - Но не в этом. Не нужно стирать грани и думать о вседозволенности. Я всего лишь машина, мисс. Но и мне такие действия с вашей стороны неприятны.
- Неприязнь - это далеко не безразличие. Я... просто... устала быть неприступным тренером. Хотелось попробовать чего-то другого. Ну... не с ними же, правда? Они бы не так поняли. А ты... Я думала, ты поймешь.
- Думали? А вы не думали, мисс, что для таких целей я не предназначен?
- Да для каких целей?! Мне просто нужно было выплеснуть эмоции! Ты считаешь, у меня были чувства?!
- Не считаю. И вот это больше всего меня угнетает. Вы позволите мне наконец идти, мисс?
От возмущения у Инги перехватило дыхание. Она со свистом выдохнула, сцепила зубы и процедила:
- Ты как баба. Настоящая. Чего-то хочешь, а чего - не поймешь.
- Я хочу одного. Чтобы вы отпустили меня и разрешили наконец заняться своими обязанностями. Это-то вас, надеюсь, не затруднит?
- Ну и вали! - рявкнула Инга и ожесточенно вставила в зубы сигарету.
Чиркнула зажигалкой. Раз, другой. Пламени не появилось.
Со злости Инга швырнула зажигалку в стену, а после - изо всех сил припечатала ногой. Сжала в кулак сигарету, смяла и начала яростно разрывать, рассыпая по полу табак.
Ион ушел.
А Инга не хотела, чтобы он уходил! Она хотела, чтоб он остался! Да не обиженной девочкой, а прежним Ионом-романтиком, который цитирует Высоцкого и дарит смысл жить. Который рассуждает о людях, о звездах и луне, который накрывает Ингу пиджаком и дает ей ромашковый чай. Таких хороших мужчин она еще не встречала.
А, может, потому, что он и не мужчина вовсе?..
Инга долбанула кулаком по стене.
Нет! Не может этого быть! И не потому, что она хочет казаться вежливой и не напоминать Иону о его природе. Она сама больше в его природу не верит! Да, Инга видела его железное тело, видела неестественную стальную голову, но никаким образом не может больше назвать его роботом! Роботы не умеют создавать свое. Роботы не умеют рассуждать. Не умеют заботиться, не умеют радоваться и обижаться.
Почему он злится на Ингу? Потому, что она его в прямом смысле использовала? Так, значит, у него и самолюбие есть! Так какой же он после этого робот?
Инга запрокинула голову и попыталась собраться.
Медленно вдохнула. Выдохнула. Помассировала виски.
Неспешно подошла к столу и села за него.
От чашки чая, которую пил Ион, исходил еще слабый, почти невидимый пар. Инга медленно провела кончиком пальца по краям чашки. Отдернула руку, словно укололась. Почему-то вдруг - не в кисти, а где-то в области сердца - ее обдало одновременно и жаром, и обжигающим льдом.
Закрыла глаза, обняла посуду ладонями и хлебнула горький апельсиновый чай, даже не поднимая чашки. Напиток настойчиво и властно объял горло - или это Инге так только показалось?..
В кармане зазвонил телефон.
На дисплее высвечивался белый кот, поедающий бутерброд с икрой, и надпись "мама".
Как-то давно к ним в гости приходила соседская девятилетняя девочка. Кажется, ее родители уехали на свадьбу, а девчонку на целую неделю одну дома оставить не могли. Ребенку книги и телевизор быстро надоели, и Инга дала ей свой телефон. Девочка наскачивала каких-то фотографий и установила их на каждый номер в контактах. Вот теперь и высвечивается каждый раз при звонке мамы кот с икрой, соседа-пенсионера Михалыча - принцесса в короне, а полковника Дубкова - апельсин с человеческим улыбающимся лицом. Давно бы можно было эти фотографии убрать, но они заставляли Ингу всякий раз улыбаться...
- Привет, мам?
На том конце вздохнули.
- Что делаешь там, Ин?
Мама всегда имела привычку ни приветствовать, ни прощаться, ни говорить "с легким паром" после бани и "будь здоров" - после чихания.
- Ну ты ж знаешь... Команду тренирую, да.
- И как они?
Они? Да какая сейчас разница, как они! Тут, вон, люди умирают...
- Да нормально они. У нас тренировки каждый день. Утром и вечером. А в обед я им передачи спортивные показываю. Пусть повторяют за настоящими чемпионами.
- Ты их сильно там не гоняй. А то сломаешь еще...
Инга вздрогнула и вдруг ощутила спазмы в грудной клетке. Даже не успела уловить, что именно их вызвало, как мама помчалась дальше:
- Мне Никита звонил. Сказал, что они с Иваном Александровичем тебе какую-то программу доверили. Хорошая, говорят, вещь, умная...
- Это не вещь! - крикнула Инга и сжала ладонь в кулак.