Из-за слез Инга не могла дышать. Кашляла, ревела и снова кашляла. Захлебывалась слезами. Они душили ее. Они сдавливали ей глотку и щипали глаза.
- Да с чего ты взял, что я хочу создать это самое гнездышко?! - выкрикнула Инга. - С чего взял, что я хочу родить?!
- Вы говорите так сейчас, мисс. Но никто не знает, что скажете через месяц.
Инга медленно покачала головой. Сглотнула слезы. Обняла шею Иона и попыталась прильнуть к его губам.
Он немедленно отшатнулся, схватил запястья Инги, сдержанно отодвинул ее подальше. Медленно и четко произнес:
- Не надо этого делать, мисс.
- Ион!
- Мисс. Вы представить себе не можете, как мне больно. Как больно находиться сейчас здесь, рядом с вами. Именно поэтому мне нужно уехать, чтобы спасти нас обоих.
- Больно?! Ты же не чувствуешь боль!
- Физическую - нет.
- Ты просто боишься! Прячешься, сбегаешь как последний трус, потому что считаешь, я тебя брошу!
Ион замер. Прищурился. Очень неторопливо погладил вырванные из руки проводки. Интересно, кто посмел с ним такое сотворить?..
- Кто это сделал с тобой? - Инга кивнула на спутанные оголенные провода.
- Боль, - незамедлительно ответил он.
- Но ты же...
- Я ее чувствую, мисс. Я чувствую ее. Не чувствовал бы - не захотел бы уехать. Мне невыносимо, адски больно здесь находиться. Невыносимо каждый день видеть вас, разговаривать с вами, изображать улыбку. Я устал. Правда, мисс. Я очень устал от этой боли. Ее не вырвать с проводами. От нее вообще невозможно избавиться.
Инга закусила губы.
Нет, это не она. Другая Инга бы никогда не рыдала из-за куска железа. Настоящая Инга бы вообще не рыдала. Когда она плакала в последний раз до соревнований? И сколько раз после того, как привезла сюда его?
Обессиленно села за стол спиной к Иону. Вцепилась в волосы и зажмурилась.
Чего она хочет добиться? Выдавить из него несуществующие чувства? Держать здесь как пленника? Мучить? Ведь ему больно...
- У меня ж совсем не останется родной души, если ты уедешь, - прошептала Инга, давясь слезами. - Только с тобой я могла поговорить, только тебе открывалась... и только ты мог понять. У меня лишь мама. Одна на целом свете. Одна, кому я нужна. И я боюсь представить, что может случиться, если ее не станет...
Во рту было горько. На небе возникла предсказуемая радуга... но какая-то уродливая, насмешливая, будто демоническая ухмылка неба, которое со скрипом скребло по стеклу костлявой рукой в виде ветки.
Даже сейчас Инга чувствовала его запах. Неповторимый кисловатый запах металла.
- Почему ты думаешь только о плохом?! Ведь все может быть иначе! Мы с тобой приедем к маме... а она тебя примет, я знаю, она прекрасный человек. Вместе будем ухаживать за ней, помогать друг другу, жить одной дружной семьей! И все станет чудесно!
Он молчал. Либо проявлял к Инге уважение и давал ей высказаться, либо просто думал.
- Что мне сделать, чтобы мы с тобой могли быть вместе?! - Инга уже кричала невнятно - а все из-за предательских слез. - Неужели ничего?! Да я сама жалею, что все так! Я даже и не думала про любовь до двадцати девяти лет. Никто мне не нужен был, ни один коллега, ни однокурсник или одноклассник, ни знакомый или кто-нибудь из команды. Но ты мне нужен, черт возьми! Нужен! Я сейчас веду себя как дура, я унижаюсь перед тобой, я растаптываю всю гордость, а ведь раньше все это было у меня на первом месте. Что я могу сделать?! Что мне сделать?! Я уже вообще ничего не понимаю...
Все.
Инга больше не могла говорить. Слезы ее захлестнули окончательно.
Она опустила голову и вдавила кулаки в веки. Сил хватило лишь на безнадежный нечеловеческий рев. Он вырвался из самого сердца, из гниющих останков души. Вырвался - и взлетел наружу раненой птицей.
Инга почувствовала, как холодные руки Иона очень осторожно обняли ее за плечи. Осторожно. Он боялся. Все еще боялся сделать ей больно.