Вернулся в комнату.
Воробей по-прежнему лежал в шапке, распластав крылья. Не дышал. И сердце больше не билось, лишь пушистое тельце пока еще хранило тепло, а черные бусинки-глаза остекленевше смотрели на белые стены.
Не успел.
Ион рухнул перед мертвой птицей на колени. Кусочек хлеба и лекарство бесшумно выпали из рук.
Нет, все это было как-то... неправильно... Не по-доброму. Этот воробей тоже имел право на жизнь, как и все. И никто у него не мог это право отнять. Ни люди, ни кошки, ни даже погода. Он был совсем еще маленьким, неопытным и слабым. Все будущее маячило впереди.
Он ведь хотел жизнь. Он боролся за жизнь, но проиграл. Потому что так было нужно.
Кому нужно?
Ион медленно поднял размякшее тело. Кончиком пальца пригладил торчащие перья.
Никому не нужно.
Он просто проиграл - и все. Так проигрывает каждый. В жизни, где нет хэппи эндов, и чуда нет, и волшебства. Мы все умираем. Или красиво проигрываем.
А Иону была уготовлена та же судьба.
Он проиграет. Рано или поздно - проиграет, будет изгнан с поля боя. Предан или брошен. Может, убит. Ведь чуда нет.
Если бы чудо было - воробей бы выжил. Просто потому, что ему не за что умирать.
Ион отрешенно положил птицу на подоконник. Прикрыл его листом блокнота, как одеялком. Вздохнул и мучительно сжал свою шевелюру.
Смерть - это что-то неправильное. То, чего вообще не должно быть. Хорошо, допустим, смерть от старости Ион еще готов был скрепя сердце принять. Она нужна, чтобы исключить перенаселение. Но лишь от старости.
У этого воробья старость была далеко впереди. Так почему тогда он умер?! Почему умирают дети?! Почему вообще люди считают, что у них есть право кого-то убивать?! Они разве не задумываются, какое горе будет у родных и друзей погибших? Не задумываются, что этому человеку еще можно было жить много-много лет, за которые он мог добиться колоссальных высот?!
Ион вдруг представил, что с ним станет, если с Ингой что-то случится...
Весь этот мир какой-то неправильный. Искаженный, будто в кривом зеркале. И люди здесь неправильные. Страшные.
И в таком мире нет места для большего. Ни для любви, ни для счастья.
А, значит, скоро все то, что приносит Иону радость, будет растоптано.
Он молчал, глядя на лист блокнота.
Погода за окном стала успокаиваться.
Ион снова спустился в кухню.
Что-то гадкое и мерзкое сидело внутри его тела. Он не знал, что именно, но понимал, что наверняка именно это чувство люди зовут тоской и паршивым настроением.
Хасанова уже не было, а имелась лишь чуть отпитая бутылка коньяка и крохотная стопка с красными алмазами алкоголя на дне.
Задумчиво поднял бутылку. За вычурным узорчатым стеклом, плеща, переливалась вишневая жидкость.
Лекарство... От мыслей грустных моментально избавит...
Ну-ну.
Вас, людей, возможно. А Иона...
А что Иона? Нет? А он пробовал?
Стоит ли вообще верить этим людям? А ведь с другой стороны... если б слова Хасанова были ложью, вряд ли алкоголь бы имел такую популярность среди людей. Они пьют. Чтобы заглушить боль. Чтобы забыть о плохом. Чтобы перестать бояться. Есть лекарство от физической боли, но от боли моральной, от мыслей о плохом, от страха лекарства нет. Но они нашли его.
Ион очень медленно открутил пробку и перевернул бутылку над стопкой. Бордовая струя лениво вынырнула из горлышка и коснулась дна рюмки.
Взял стопку двумя пальцами.
До чего же красиво... Коньяк плещется, разбивается о стенки рюмки и разлетается маленькими рубинами. А сама жидкость словно светится, светится зловещим кровавым цветом.
Ион вздохнул. Помедлил несколько секунд. И осторожно опрокинул коньяк в горло...
Шли минуты.
Шли часы.
Небо помрачнело - но уже не от туч. Луна снова плакала. Снова ее слезы замирали на черном полотне. Даже она никак не может найти счастье...
- Ион... Что ты делаешь?!
Она вернулась.
Ее так не хватало...
Где она была? Она не ездила к Ивану Александровичу. Она ведь даже попросила починить браслет на ноге, чтобы полицейские ничего не заподозрили. Так где она была?
- Где вы были, мисс? - вяло отозвался Ион, перекатывая по столу пустую бутылку коньяка.
- Что ты делаешь?! Господи... Зачем?!
Инга в одну секунду подскочила к нему. С ужасом посмотрела на бутылку, на стопку в его опущенной руке. Аж побледнела и прижала к губам ладони.
Волнуется за него. Черт побери, она за него волнуется. Мисс... Если бы Ион мог передать ей в словах всю свою любовь, если б был способен выразить всю благодарность...
Инга. Как же вы прекрасны, Инга. Вы даже сами не представляете, насколько изумительны! Совершенны. Неповторимы. Великолепны. Инга...