Марвена вытерла руки о передник и требовательно протянула ладонь, в которую я тут же вложила послание. При этом она внимательно посмотрела на мою именную метку на руке. Открыла, достала лист с посланием и быстро заскользила по ровным строчкам глазами. На секунду оторвалась от чтения, уткнулась в меня задумчивым, невидящим взглядом, постукивая листом себя по ладони. Я стояла, не шевелясь, чтобы не отвлекать её от раздумий. Секунду–другую она таращилась на меня и вернулась к письму. Закончив, сложила его, сунув обратно в конверт, и холодно посмотрела на меня.
– Ну что? Обнадёжила тебя моя сестрица? Сказала, небось, что я тебе комнату выделю, чтобы ты могла осмотреться в городе, так? Молчи-молчи, вижу, что так. Да и в письме она об этом меня просит. Нет, ну надо же! В детстве она мне котят-щенят таскала, а теперь, вот, полюбуйтесь: детей подкидывать начала! Я тебе вот что скажу, моя дорогая: половину Усвара ты уже посмотрела, когда сюда от станции шла. Вторую посмотришь, когда по той же дороге к приюту пойдёшь. Как говорится, благодарю за письмо, можешь идти. Дверь знаешь где.
Беру свои слова обратно: эта су… кхм… дама точно из другого помёта. М-ды… Мерле и впрямь меня так сильно обнадёжила, что подобный вариант событий я даже не рассматривала. И что теперь делать?..
– Дорогая, ну куда она пойдёт? Ночь на улице, фонарей совсем нет, – внезапно вступился за меня орк. – Там сейчас в этой темноте легко расшибиться насмерть. А если встретит какого-нибудь… не очень хорошего человека?
– Бруг, – скептично осадила его женщина, – самого нехорошего человека Усвара она повстречала ещё на станции: бьюсь об заклад, что Ворчливый Джо опять там в пыли валяется. Был там вредный старик, кроющий руганью через слово? – это она уже адресовала мне. Я кивнула, и Марвена ехидно хмыкнула: – Поздравляю, ты имела честь общаться с нашим начальником станции. И крыл тебя матом не абы кто, а ещё и мэр города по совместительству.
Сказать, что я была поражена, не сказать ничего. Если вот этот бомж – мэр, то… Ё-моё… Кажется, я сильно недооценила масштаб бедствия и своего попадания.
Орк скорчил ей умильную просящую мордашку.
– Нет, дорогой. И не надо на меня так смотреть: таверна – не место для детей. А особенно, если эти дети – пэрри, – ответила Марвена на это, но голос её дрогнул.
– Орки верят, что пэрри приносят удачу… – проворчал Бруг и придал лицу ещё более «щенячий» вид.
Боги, и он действительно стал походить на жалобного щеночка! У него даже кончики ушей расстроено поникли! У орка получилось изобразить этакую мимишную серо–зелёную смесь боксёра и питбуля под два метра ростом. Разве что по-собачьи носом не засвистел. Аж я прониклась. На Марвену это тоже подействовало:
– Нет, не смотри на меня так… – пробормотала она и сдалась: – Ладно, пусть остаётся. Но утром чтобы духу её здесь не было. И в комнатах ей делать нечего! Я из-за неё камин топить не буду, а без него она до утра околеет. Вон, пусть на стульчике здесь у камина посидит. Заодно и на глазах у тебя будет. Заступничаешь? Вот сам с ней и возись.
Бруг расплылся в широкой довольной улыбке и украдкой мне подмигнул. Марвена фыркнула, развернулась и ушла обратно в подсобные помещения. Орк кивком головы указал мне на кресло рядом с большим камином в углу таверны:
– Иди, погрейся. Садись в кресло, не бойся: про стул она для острастки сказала. Продрогла небось?
Я поблагодарила его, прошла и уселась в старое скрипучее кресло. Местами обшивка была затёрта до черноты, и запах от мебели исходил, будто на нём ночевали собаки, но… не в моём положении привередничать. Только благодаря чуду и сердобольности этого клыкастого великана я сейчас не на улице.