Я узнала, что и ты, и Базил Иск приедете в Суонси, чтобы представить на суд жюри свои последние работы в надежде занять освободившееся кресло академика, которое по праву должно принадлежать другому писателю. Тогда я устроила вашу встречу в баре «Отрубленная голова англичанина». Я сделала вид, что позабыла обиды. Единственной моей целью было заставить тебя оказаться в моей власти - это, между прочим, несуществующее свойство моего характера, но в данном случае оно стало залогом успеха.
Конечно, передо мной вы с Базилом притворялись, что восхищаетесь друг другом, клялись, что приехали в Суонси с единственной целью - порадоваться избранию коллеги на пост академика. Но еще до встречи я рассказала Базилу о своем плане. Мы решили сделать вид, что он превратится в цыпленка, а на самом деле это будет василиск. Он признался, что опасается собственноручно лишить тебя жизни, но обречь тебя на смерть взглядом в состоянии. Старк, ты ведь тоже испугался хладнокровного убийства человека, зато не считал преступлением свернуть шею цыпленку, да еще с завязанными глазами.
Так вот, когда мы встретились, пока вы двое с фальшивой радостью улыбались друг другу и злословили по поводу остальных членов академии, мы, как и было условлено заранее, напоили Базила допьяна. Ты заполнил его голову своими историями, чтобы окончательно лишить беднягу остатков разума, и помог мне перевезти Базила в мой дом. Я отослала тебя на кухню готовить соус и накрывать на стол, а сама осуществила Перевоплощение. Я тебя заверила, что после того, как цыпленок будет съеден, бульон оставим на потом, а сами возляжем на роскошную постель из его перышек. Ты согласился и, считая себя очень остроумным, даже пошутил: «Почти как в песне Джона Харта, сочинителя блюзов с Миссисипи: „Постели мне на полу, наседка"».
Но вместо цыпленка я и в самом деле сотворила василиска - контактные линзы и весьма модные очки от «Дольче-Габбана» защищают меня от его смертоносного взгляда, а тебя, как я и надеялась, его ужасное оружие заставило облевать собственную рукопись, так что ей не придется предстать перед судом взыскательного жюри. Да и то сказать, жить тебе осталось всего несколько часов.
Пока мой соперник дрожал и стонал от ужаса на полу комнаты, я заливался счастливым кудахтаньем.
- Он получил свой урок! А теперь, Кэт, ты, как и обещала, вернешь мне прежний вид, я займу место в академии, и потом мы сможем обвенчаться в церкви и жить счастливо. У нас будет двое, а может, и трое ребятишек, пошлем их в хорошую школу, где носят приличную форму, они выучат катехизис и найдут свое место в жизни, а позже у нас появятся пригожие голубоглазые внуки, и садик с прудом посередине, и кружевные занавески на окнах.
Я распластал крылья по полу и приветливо потряс гребешком, а потом просунул голову между прутьев и нежно клюнул ее в щечку.
- Пошел вон, никчемный писака, - закричала Кэт, - или я переломаю твои курячьи лапы! Ты никогда не наложишь на меня свои лапы, никогда не отложишь в меня свое яйцо! Прочь, глупая птица!
- Что такое? А как же наш уговор? Что я тебе сделал?
- Что ты сделал? Старк Антоним тебе уже все рассказал! В тебе не больше вдохновения, чем в старом сером носке! Твой безвкусный роман «Любовь среди одуванчиков» стал программным произведением, так же как и невыносимо скучное творение «Закулисные тайны Милтон Кейнс». Трое учителей подали в отставку, лишь бы не изучать эти литературные труды, а четвертый умер у нас на глазах от фатального зевка, пытаясь объяснить скрытый смысл ежедневных походов Этель по магазинам. Мы, девочки, ради разнообразия зачитывались в туалете «Памелой» Ричардсона и учили наизусть пикантные отрывки из книг Джейн Остин. Твои бездушные произведения убили в моей душе романтику, на целый год отсрочили половую зрелость, а соски на моих грудях стали вогнутыми. Моя жизнь была лишена всякого смысла, пока в классе фехтования я не встретила Химена Мускулистого.