Он потёр руками плечи и шею, чтобы успокоиться, и повернулся к своей кровати.
Спичка сидел и во все глаза смотрел на него.
Волосы у него были растрепаны. Солнце падало на них из-за свисающего покрывала, и они светились, как тонкие шелковые ниточки, похожие на ангельский нимб. У Спички был заспанный вид — подушка отпечаталась на щеке и немного возле глаза, как шрам. А на длинной футболке виднелись полоски грязевой пыли — остались от перил, когда они сидели на крыльце вчера.
— Не заметил, как ты проснулся, — неловко сказал Клык.
Это было правдой только отчасти. Конечно, Клык знал, что Спичка не спит. Невозможно было спать в таком шуме, разве что усиленно делать вид, чтобы эти подонки устыдились и заткнулись. Но Клык точно помнил, что когда говорил с Комиссаром, Спичка лежал с закрытыми глазами. И когда Фараоны выходили, он лежал. Наверное, радовался, что наконец-то сможет доспать положенные восемь часов. Честно говоря, было бы правильнее сказать: «Не заметил, с какого момента ты сидишь и смотришь на меня. Вдруг я сделал что-то, чего обычно не позволяю себе, когда на меня смотрят, а ты увидел, и теперь мне следует думать об этом весь день». Но первый вариант был короче.
— Я проснулся как только они включили музыку, — признался Спичка. — Но когда ты попытался м-м-м… Отвоевать наше право на сон? — признаться, немного струсил.
— Да и правильно, — отмахнулся Клык. — Ещё бы ты с ними драться полез. Нас бы тогда точно побили.
— Н-нет, ты меня не совсем правильно понял. Я имел в виду, мне было страшно за них. Что я их покалечу.
— Ты? — улыбнулся Клык, решив, что Спичка так шутит. — Ну да, с тобой они бы и всей стаей не справились.
— Я серьезно, — сказал Спичка. — Я могу быть опаснее, чем кажусь… Но ударить Комиссара было очень смело. Спасибо.
— Да не за что, — потёр шею Клык. — Может… Может это, ну…
— Что?
— Да нет, ничего. Глупость, — помотал головой Клык.
— Ты, наверное, хотел спросить, можно ли теперь считать, что мы друзья.
— О-о-о, — протянул Клык, удивлённый, что его мысли так точно считали. — Да, вообще-то, хотел.
— Я тоже хотел поговорить об этом, — вздохнул Спичка с какой-то грустью в голосе. — Ты… Будешь стоять? Садись, может?
Он отодвинул покрывало на своей кровати в сторону и Олег сел слева от него. Прямо как тогда, на крыльце. Только сейчас Спичка был светлый-светлый и совсем по-другому чарующий.
— В общем, мы вроде начали общаться, и… Ты только не принимай это на свой счёт, но лучше нам перестать так часто разговаривать.
Начало было словно удар. Клык не сразу нашелся, что думать, не то, что ответить. Спичка продолжал:
— Не потому что ты плохой, это целиком из-за меня. Ты замечательный. Но я такой человек, которому лучше быть одному, понимаешь?
Клык не понимал. Он чувствовал себя надоедливой девчонкой, которую пытается деликатно отшить парень.
— Ты может, заметил, — продолжал Спичка, — С того момента, как ты пришел, все разговоры крутятся только вокруг нас с тобой. То есть… Вот эти слухи все. Ты прости, я спросонья не очень хорошо формулирую мысль. Я ещё вчера хотел сказать, но мы как-то резко пошли обратно из-за… Ты помнишь.
— Извини за слухи, — вдруг сказал Клык. — Правда, я не знаю с чего это вот так. Я ведь ничего и никак… Ты мне даже не… то… что бы…
Слова давались всё труднее, но остановился Клык только когда увидел удивлённое выражение лица Спички.
— Что? — спросил он сдавленно.
— Я не понимаю, за что ты извиняешься, — честно сказал Спичка. — Ты-то тут причем?
— Ты сказал, — выдохнул Клык, — Что тебя беспокоит, что про нас болтают всякое. Вот сегодня утром например. Я про это.
— А… — Спичка запнулся. — Клык. Клык. Подожди. Ты считаешь, что это твоя вина?
— Ну не твоя же.
— Как раз моя. Я это и хотел сказать. Что из-за меня у тебя могут быть неприятности, поэтому тебе лучше найти другого друга. Прости.
Они оба замолчали несколько секунд смотрели друг на друга, пока Спичке не стало отчего-то весело.
— Ты чего так смотришь? — спросил он с улыбкой.
— Я не понимаю.
— Чего?
— Да всего. Ты не хочешь со мной общаться, но дело как бы не во мне, а в тебе. Я более тупой отмазки не слышал. Ты если что-то про меня думаешь, так не стесняйся, говори. Не надо на себя переводить.
— Я ничего про тебя не думаю. А что я должен думать? — заинтересовался Спичка.
— Ну не знаю. Что я какой-то не такой. Неправильный.
— Почему? — он склонил голову набок.
— Потому что. Вот, у тебя хотел спросить. Вдруг ты заметил во мне что-то неправильное и теперь хочешь не общаться со мной. Ты, если это правда, так и скажи. Не надо выдумывать про себя.
— Клык, я не выдумывал. Это правда.
— В чем правда? Что ты можешь Комиссару навредить в драке? Ты?
Клык окинул его взглядом с ног до головы и сомнительно поднял брови.
— Послушай, — вздохнул Спичка и, сложив ладони лодочкой, прижал их переносице. — Клык. Я не могу рассказать прямо. Ты сам поймёшь позже. Дело правда не в тебе. Совсем-совсем. Просто пока ты со мной, не важно, как друг, враг или просто защищаешь меня — к тебе будет пристальное внимание. От всех. Извини, но это так.
— А если мне пофиг? Они же настоящие придурки, буду я ещё под них подстраиваться. Пусть смотрят, если хотят.
Спичка нахмурился.
— Извини, это очень сложно.
— Хватит извиняться.
— Прости, — машинально сказал Спичка и ойкнул. Клык хмыкнул.
— Почему… Почему ты вообще за меня так цепляешься? — поднял глаза Спичка. — Мы всего два дня знакомы. От меня много проблем. Я слабый — ты думаешь, что я слабый. Себе на уме.
— Херня, — мотнул головой Клык, — Ты нормальный. Наверное, самый нормальный из всех, кто тут есть.
— Это неправда, — нервно засмеялся Спичка.
Клык закатил глаза. Снова повисло молчание. Стало слышно, как за дверью ходят другие жители Дома. Наверное, Фараоны уже ушли завтракать.
— Я просто хочу, чтобы ты честно мне сказал, что не хочешь со мной общаться, — снова завёл своё Клык.
— Я не могу это сказать! Это неправда.
— Тогда объясни причину.
— Я уже объяснил!
— Настоящую причину.
— Это настоящая причина, Клык! — воскликнул Спичка. — Я могу быть опасным и поэтому держусь от всех подальше. Я бы не стал тебе врать, зачем? Я не хочу никому навредить, ты потом поймёшь, правда поймёшь, но сейчас давай договоримся!
— А если я скажу, что не боюсь тебя? Ну, допустим, ты правда можешь вытворить какую-нибудь штуку, но я не боюсь. Я сегодня против всей стаи один стоял, думаешь, я тебя испугаюсь?
Спичка замолк и уставился на него большими глазами. Клыку показалось, что он готов заплакать. Уже не так уверенно, запинаясь через слово, Спичка пробормотал:
— Но т-ты же не знаешь, о чем я говорю. Не п-понимаешь.
— Ну и что? — тихо, даже немного ласково сказал Клык. — Я вообще ничего не боюсь. И тебя — что бы ты не имел в виду — не испугаюсь. Если дело правда только в тебе.
— Правда, — кивнул Спичка и шмыгнул носом.
Клык был прав, он расплакался. То ли от нервов, то ли от усталости. Хотелось его обнять. Это было бы правильным. Но Клык был не уверен, на каком они уровне отношений. Весь этот разговор ощущался странным, как будто преждевременным.
— Ну, ты это, — потупился Клык, — Ты не плачь.
— Угу, — жалобно ответил Спичка. — Ты уверен, что т-тебе всё равно, что я такое?
— Человек ты, — не понял вопроса Клык. — И нет, мне не все равно. Но я не испугаюсь. Если ты хочешь, чтоб мы дружили, конечно. Если не хочешь…