- Я и бензопилой, и автоматом Калашникова не причиню вам вреда.
- Верно. Но мы с тобой знаем, что дело не в этом. Ты боишься снова влюбиться, да?
- Вы бы тоже боялись, если бы были мной.
- В конце концов, тебе придется отпустить страхи за Кингсли. Он взрослый.
- Да, до тех пор, пока жив. Его родители мертвы, его сестра мертва. И у него есть плохая привычка проявлять невероятно безрассудное поведение даже при самых лучших обстоятельствах.
- Он спал с тобой.
- Я о том же.
Его челюсть была словно из гранита, и он не смотрел ей в глаза. Они с Маркусом постоянно дразнили друг друга, и оскорбления никогда не прекращались, но, когда речь заходила о его бывшем любовнике Кингсли, Маркус не играл.
- Я не видел его с тех пор, как уехал из школы, и он все еще сводит меня с ума. Будь он мертв, он бы так гордился собой, если бы знал, что я каждый день о нем беспокоился. - Он посмотрел на потолок и покачал головой.
- Кингсли, - произнес он, и больше ни слова. Это было похоже на просьбу.
Или молитву.
- Любовь - это проклятие. Любовь - это бремя. Прекрасное проклятие. И прекрасное бремя.
- Если бы я мог, я бы вырезал собственное сердце, - ответил он.
- Если бы я могла, я бы тоже вырезала твое сердце.
- Ох, вы слишком добры.
Магдалена погладила его по щеке. У него были самые потрясающие скулы. Судовой навигатор мог бы использовать их в качестве секстанта для выравнивания кораблей и звезд.
- Послушай - что бы не произошло в прошлом - это прошлое. Поэтому оно и называется прошлым. В свое время ты снова полюбишь кого-то, и тебе не придется бояться.
- Ее? - спросил он.
- Ее.
- Когда вы говорите о будущем, словно знаете его, вы выглядите невменяемой.
- Мой отец был королем цыган, мама так говорила. Мне передался его дар.
- Ваша мама вам солгала. Нет такого понятия «король цыган». И вы знаете, даже лучше меня, что не должны их так называть. Может, ваш отец и был цыганом, но он не мог практиковать магию, как и вы.
- Ха, - сказала она и затем, - Ха, - снова. – «Я не могу колдовать» говорит мальчик, который учится превращать вино в кровь.
- Я сказал, что вы не можете колдовать. Но я не говорил, что не сможете.
- Однажды ты поймешь, что я права. Однажды ты узнаешь. - Она наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб.
- Вы можете попытаться еще раз.
- Тебе нравится, когда тебя целуют в лоб? - спросила она, проводя пальцами по его волосам.
- Мне нравится возможность заглядывать вам под халат. - Он снова прикоснулся к своему лбу над левый глазом. - Вот здесь. Самый хороший угол.
Она поцеловала его туда, где он просил, потому что так у нее был шанс ощутить аромат камина в его волосах, теплый землистый аромат. Очень мужской и аппетитный. И обнажить перед ним грудь того стоило.
- Я не планирую никаких операций, - ответила она. - Хотя и благодарна за твой совершенно ненужный совет. Я посещала хорошего датского хирурга, потому что он пишет работу о моем случае, который, как теперь считают, вызван гормональной аномалией в матке, а не работой дьявола.
- Хорошо, - ответил он. - Операция всегда рискованное дело. Я бы не хотел вас потерять.
- Потому что я тебе так нравлюсь?
- Вы мне совсем не нравитесь. Но, как вы сказали, обеспечиваете меня едой и добровольными жертвами. Поэтому моя непрерывная способность функционировать в ваших руках.
Он улыбнулся ей той улыбкой, которая позволяла ей ударить его. И она раздумывала над этим. Опять же, она была садисткой. Она хотела ударить почти каждого мужчину на земле. Она воздержалась. Пока.
- Мне не стоило приводить священничка домой. - Покачав головой, она подошла к камину, чтобы согреться. - Я всегда приношу домой бездомных животных. По крайней мере, Мышшелини выполняет свои обязанности. За последние полгода не видела ни единой мыши.
- Вы хотите, чтобы я отрабатывал свое содержание? Я буду работать.
- А ты можешь?
- Я могу доставать вещи с верхних полок.
- У меня есть идея получше. Поднимайся. - Она поманила его пальцем.
Он указал на свои колени. - Мус спит.
- Он простит тебе, что ты его разбудил. Ты его любимчик.
Вздохнув, Маркус поднял спящего Мышши с колен. Кот обмяк в его руках, пока Маркус нес его к корзинке и аккуратно положил внутрь.
- Лежи тут, - сказал Маркус коту.
- Это кот, а не собака. Он не реагирует на команды.
Они вместе наблюдали, как Мышши свернулся в клубок в своей корзинке, повернулся по кругу еще раз и улегся.