Холл выглядит, как что-то потрясающее со страниц лучших журналов об интерьере. Натертый до блеска пол, точно серое зеркало, колонны из чего-то наподобие зеленого нефрита, а по середине огромный фонтан и большая люстра из сотни маленьких, стеклянных шариков, ниспадающих сверху, как прекрасный водопад.
Банкетный зал не менее поражает. Потолок — это стеклянный купол, идущий полукругом. Сам зал выполнен в бежевых тонах: плитка на полу, стены, колонны, даже столы и стулья — все подчеркивает спокойствие и нейтралитет. Удобно. Такой зал подойдет к любому мероприятию, будь то день рождение многомиллиардной корпорации, свадьба или благотворительный вечер. Наверно поэтому он и расписан на годы вперед? Я это знаю, потому что сама договаривалась насчет поставки шампанского, как помощник Макса.
Поэтому, возможно, тут и туалет выглядит, как музей? Стойка под идеально белые и сухие раковины из натурального, светлого камня, отполированного до блеска. Белые, махровые полотенца. Зеркала, как отдельный вид искусства с ветвистыми, шикарными рамками. Даже красный ковер на полу почищен так, что не придраться.
«Сколько там стоил номер?» — думаю, чтобы отвлечься, ходя кругами по просторному помещению, — «Пятьдесят тысяч за ночь? Оно и понятно…»
Я, на самом деле, хотела заселиться сюда. Думаю, что Август был бы в восторге, ведь каждый номер здесь, как отдаленная инсталляция — прекрасен без преувеличения.
«Но я скорее дам отрубить себе голову, чем буду жить со своим ребенком в месте, которым руководит бешенная сука, которая пыталась меня когда-то убить…»
Делаю глубокую затяжку, отпиваю шампанского. Макса я жду уже семь минут, то ли он специально, то ли что-то задержало, но с каждой лишней я лично начинаю кипеть сильнее. Так что когда дверь открывается, и он заходит, я еле сдерживаюсь, чтобы не запустить в него свой бокал.
— Что ты себе позволяешь? — шиплю прямо с порога, но его это не шокирует.
Макс слегка щурится, делает ко мне шаг, а я тут же упираю в него указательный палец.
— Мы договорились, что ты не вмешиваешься!
— Я молчал.
— Твоего взгляда достаточно! Ты смотрел так…так…
— Как «так?! — появляются нотки давно знакомого сарказма, от которого я взрываюсь.
— Так, будто я — твоя собственность!
Макс на это не отвечает, только складывает руки на груди и щурится сильнее, как придурок.
— Ты испортил все, как ты посмел?!
— А как ты посмела вырядиться так, а?!
На секунду ловлю ступор. Мне не послышалось?! Да нет, нет, еще как нет!
— Это моя работа! — ору, придя в себя, — И это тоже часть моей работы! Или ты думаешь, что я кайф ловлю от этих старикашек?! Так надо!
— Мне это не нравится.
— Тебе и не должно это нравится! И вообще, ты кем себя возомнил?! Я здесь не для того, чтобы получать твои лайки и одобрение, понял?!
— Ты — мать моего ребенка! — орет тебе сам, делая на меня еще шаг так, что становится почти нечем дышать, — И я буду говорить, если мне что-то не нравится, ясно?! Я буду…
— Нет, ты не будешь! Я, может быть, и родила от тебя, но я не твоя жена, — гневно выплевываю почти шепотом, а он также отвечает.
— Ты не будешь курсировать по залу, как сука во время течки, даже не смотря на то, что ты не моя жена. Я не хочу, чтобы мой сын видел свою мать, разодетой, как шлюха…
Звонкий, хлесткий удар приходится ровно по роже — я снова даю ему пощечину. На самом деле, должна была бы воспринять это, как комплимент, это ведь и была моя основная цель и задача, но почему-то от него такое слышать вдруг стало максимально оскорбительно. Смотрю на него, аж задыхаюсь от негодования и злости, он же делает тоже самое, но от последнего. Что-то мне подсказывает, никто не давал ему пощечин за последние пять лет, и это первая. Да-да, так и есть. Макс еще пару мгновений стоит с отвернутой головой, молчит, но кипит, видимо пытается сдержаться, и не выходит. Это последняя капля.
Он резко хватает меня за руки выше локтя и вдавливает в стену. Примечательно не больно. Вообще. Его хватка легкая, фиксирующая скорее, да и удара, как такового нет — он просто меня прижимает, чтобы не сбежала. Но я пугаюсь. Я хочу сбежать. Потому что меня страшит реакция моего собственного тела. Я тяжело дышу, меня бросает в жар, а внутри все сводит. Смотрю только на него, только в глаза, молчу. Здесь и не нужны слова, он тоже это понимает, и я знаю, что их не будет.
Макс медленно приближается. Еще и еще, а я задерживаю дыхание. Подсознательно боюсь себя выдать, хотя сто процентов уже выдала с потрохами — мне вряд ли удасться скрыть то, как он на меня действует. Его тело, твердой, горячей скалой прижимающееся ко мне, запах, сердцебиение, которое я чувствую. Столько лет прошло…черт, как это возможно? Чтобы влечение не ослабло ни на один процент из ста?
Дверь в туалет открывается — вот он отрезвляющий фактор. Макс резко поворачивает голову и рычит, как уже рычал:
— Вышла!
Но я отрезала и запечатала свои глупые чувства. Его послушали, конечно, беспрекословно, но момент был разрушен, и слава богу. Я вырываюсь, одариваю его еще одним уничтожающим взглядом и сбегаю. Как обычно. Когда он рядом, у меня словно физическая потребность появляется — бежать без оглядки, как можно дальше.
Стук моих каблуков отдается от потолка и заносится эхом по холлу. Мне плевать на работу, плевать на задание, на вознаграждение и азарт — на все! Лишь бы быть отсюда, как можно дальше, потому что в глубине души я знаю, что если останусь — все будет, как предсказала Лив. Грязно, долго, многократно и унизительно на утро, а я этого не хочу. Тело хочет, мозг нет.
Но разве его кто-нибудь когда-нибудь слушал? Мое падение было неизбежно.
Когда я прохожу мимо лифтов, меня снова хватает знакомая пятерня заталкивая в кабину, обитую красным деревом. Я врезаюсь в стену, цепляюсь за трубы по периметру, тяжело дышу, Макс прикладывает карточку к кнопке «PH» — пентхаус, — и резко оборачивается. Кажется, ему снесло все заграждения, старательно выстроенные в голове, потому что он подходит решительно и быстро, словно вовсе подскакивает, берет меня за нижнюю челюсть и горячо, страстно целует.
Я отвечаю. Черт бы меня побрал, к моему стыду, я отвечаю также взахлеб, словно теряя нити, связывающие меня и реальность. Макс подхватывает меня под бедра, но я даже не думаю сопротивляться, лишь теснее к нему прижимаюсь. Эти руки, губы, запах, его стоны — все оживает в памяти, разносясь миллионом электрических разрядов, пущенных по телу. Я хочу его. Снова, хотя разве я когда-то переставала этого хотеть? Нет.
Раздается звонок: мы приехали на этаж. Макс резко отрывает меня от стены и несет куда-то, попутно раздирая узел из тонких лямок. Мы падаем на диван. Я знаю, что сейчас все случится, и не против. Не собираюсь давать заднюю, сбегать или типа того, раз уже попала сюда, смысла притворяться нет. Вполне допускаю, что все разумные порывы задавлены огромной плитой гормонов, которые мое тело вырабатывает со скоростью Флеша, я тем не менее продолжаю лежать и отзываться всем его движениям. Тихо смеюсь, когда он отстраняется весь взъерошенный и в моей помаде. Макс тяжело дышит, на миг замирает, крепко вцепившись в диванную подушку, не понимает, тогда я указываю пальцем по кругу у своего лица, он проводит ладонью по своему и усмехается в ответ. Понял.
Это немного тормозит нас, но лишь немного — он снова приближается. На этот раз медленно, а смотрит так…Я от этого взгляда с ума схожу, не могу перевести дыхания, сильнее сжимаю обивку ногтями, пока он все ближе и ближе. Плавно. Не торопясь.
Касается слегка, еле ощутимо ключиц, оставляя влажный, горячий поцелуй, от которого я вздрагиваю — он следует ниже. Также смотрит, ведет губой, пока не останавливается у начала моего выреза. Платье уже ничего не сдерживает, разве что сила притяжение, но так даже пикантней. Я знаю, что в любую секунду окажусь голой, но когда это произойдет? Известно только ему, и я слежу. Слежу с упоением, не отрываясь, пока тело буквально изнывает от ожидания — оно хочет быстрее. Как обычно. Но я держусь, не ударю носом в грязь, как раньше. Не хочу, чтобы он видел, как сильно я этого ждала…