— Как доехали? — спрашивает Матвей, видимо, чтобы разрядить повисшую тишину, — Как Палермо?
— Стоит.
— Не сомневаюсь, — усмехается брату, пока я лениво ковыряю еду.
Сука. Лилиана готовилась к моему приезду — приготовила мою любимую курицу в медовом соусе и сделала пюре. Всегда любила именно это блюдо в ее исполнении, но сейчас меня это только больше злит, и я поворачиваю голову по часовой стрелке, чтобы немного успокоится. Не выходит. Особенно подкидывает, когда она тихо открывает рот.
— Амелия…ты так изменилась…
Бросаю на нее взгляд, мне ведь хочется сказать о том же, но явно не с таким придыханием, скорее с порцией жгучего яда, но я отступаю. Ни к чему это. Какой смысл? Поэтому только хмыкаю и снова смотрю в тарелку — там хотя бы все понятно.
— Ты совсем не ешь и…
Швыряю вилку, а потом закрываю глаза руками. Нет, не могу, это просто слишком. Уже за гранью.
— Пойду выйду, подышать.
Выход на задний двор нахожу без проблем, и, аккуратно закрыв за собой дверь, подходу к краю террасы. Здесь очень красиво — вид огонь. Небольшой садик, домик для девочек, как их личный замок, а вдали море и пляж. Понимаю, почему они осели здесь — это действительно райское место. Потом я замечаю три фигуры в отдалении: низенькая женщина и две девчушки, которая копают песок и что-то строят. Ссорятся между собой. Так забавно…
— Их зовут Роза и Изабелла.
От голоса сестры вздрагиваю, а когда оборачиваюсь, вдруг осознаю услышанное. Розу звали так — Изабелла это ее второе имя, и…такая информация бьет меня изнутри и сильно.
— Я не могла себе представить мира, где не будет Розы Изабеллы, — слегка улыбается она, замечая мое смятение, подходит.
Лилиана достает тонкую сигарету, потом медлит, предлагает мне одну — я соглашаюсь. Так странно это после стольких лет, но я иду на этот маленький шажок навстречу скорее даже неосознанно. Осторожно. Лилиана улыбается.
— Знаешь, они ведь похожи на нас с Розой, только вот в чем загвоздка: моя Роза больше похожа на меня, а вот Изабелла на нее. Мягкая и…нежная.
Да. Она была такой…
Ли кивает, покручивая в пальцах сигарету, потом смотрит на меня и улыбается.
— Я в них и тебя вижу.
— Прекрати.
— Я так рада, что ты жива…
— Лилиана. Остановись. По-хорошему прошу…
— Я так по тебе скучала.
— Твою мать!
Жестким ударом сношу подсвечник и отхожу в сторону, злобно на нее поглядывая, но Ли не реагирует. Она все также смотрит на меня и улыбается.
— Нет…ты совсем не изменилась.
— Я здесь не для того, чтобы обсасывать эти ванильные сопли.
— Знаю.
— Тогда заткнись. Посидим молча, чтобы этот мудак успокоился, и чтобы я наконец смогла уехать к сыну. Остальное мне неинтересно.
— Он любит тебя, Амелия.
— Закрой рот.
— Я тогда соврала.
Нет! Она будто не слышит! Я буквально на волоске от того, чтобы ей не вдарить, и еле дышу, прилагая все возможные усилия, а она будто только этого и ждет, чтобы я сорвалась — продолжает.
— Я сказала, что у нас был секс для того, чтобы не пришлось объяснять, почему я хочу остаться с ними.
— Удобно.
— Это правда. Он не подпустил меня к себе, потому что…когда он узнал о том, что случилось, думаю, что с большим трудом мог сам дышать. Я его таким никогда не видела…
— А сейчас последует вопрос, как я могла, да?
Молчит. Я усмехаюсь, зло киваю, а потом все — сношусь. Резко поднимаю взгляд и выплевываю.
— Он сделал мне ребенка, которого обещал убить. Я выбрала своего сына. Жалею? Черта с два. Он единственное хорошее, что между нами было.
— Я тебя не обвиняю и, не поверишь, понимаю, но…Он бы не заставил тебя его убить. Он тебя любит, Амелия, как меня никогда не любил.
— Господи, какой сюр… Правда. Это просто бред!
— Я пытаюсь исправить то, что натворила. Разве это плохо?
— Повторять мне эту дешевую ложь — вот что плохо, — рычу, резко переведя на нее взгляд, — Что тебе за это обещали? Деньги? Тачку? Квартиру? Что?!
— Я не нуждаюсь в деньгах, Амелия.
— Ах ну да, ты же уже упакованная…
Ли ранят мои слова — вижу это, но затормозить не могу, и, когда она опускает взгляд в пол, делаю на нее шаг и горячо шепчу.
— Любит, говоришь?! Да как ты смеешь?! Снова толкаешь меня на амбразуру, да?! Если ты этого не сделаешь, он заставит Матвея тебя бросить?! О заднице своей печешься?!
— Амелия…все не так.
— Тогда какого хера ты говоришь мне все это?! — уже ору, не выдерживая напряжения, — Тебе легко судить! Твой муж тебя любит, а что у меня есть, а?! Одно дерьмо! Как обычно! Я просто хотела спокойной жизни, нормальных отношений, обычного сценария, а что получила?! У меня есть ребенок и меня заставили выйти замуж! Черт, да у меня даже свидания нормального никогда не было — и это любовь?!
Она снова смотрит на меня с таким…сожалением, от которого дрожь берет, и я выдыхаю, отстраняюсь от нее и издаю колючий, ядовитый смешок.
— Это все твоя вина. Ты испортила мне всю жизнь, Лилиана, потому что если бы ты не скакала по членам, он бы никогда не появился у меня на горизонте. У меня была бы карьера, о которой я мечтала с детства, нормальная семья, дом…А что по итогу? Я снова заложница, у которой нет выбора, не могу играть…после него я просто не могу, понимаешь? Каждый раз, когда сажусь за пианино чувствую себя голой, как на том чертовом видео. И я замужем. Забавно, да? Только вот не было никакого предложения, он за мной даже не ухаживал. Он просто пришел и взял, потому что зачем? Для чего размениваться на какие-то ухаживания, ради обычной, дешевой шлюхи, да?
Перевожу взгляд, потому что чувствую — на меня смотрят, но я даже рада, что он все слышал. Смотрю на Макса с ненавистью, которая, кажется, растет только вверх. Усмехаюсь, а потом расставляю руки в стороны, мол, что?! Хотел правды?! Хотел услышать?! Так кушай. И я непременно бы добавила еще пару жестких эпитетов, если бы мой телефон не завибрировал.
Опускаю глаза на экран — это сообщение от папы, от содержания которого я начинаю смеяться в голос, роняя жгучие слезы.
Когда ты уехала, я отправил Августа в другой конец города с твоей мамой, а сам решил проверить то, о чем ты так переживала. Передай своему сучонку, что у него больше нет дома в Палермо, а вместе с ним нет и пятнадцати наемников, которые пришли за моей дочерью.
— Она снова это сделала… — шепчу, прикрыв глаза и смотря в небо, когда слышу уже его голос.
— О чем ты? Кто тебе написал?
— Папа. Мне написал мой чокнутый папаша, — грубо отвечаю, резко повернувшись на Макса, — Который снова спас мне жизнь, когда как ты снова подверг ее опасности.
— Что…
Не понимает. Он правда не понимает и, наверно, на каком-то внутреннем уровне я не хочу говорить ему, но сейчас гнев и злость слишком сильно бьют в голову и, гораздо сильнее я хочу причинить ему боль, чем защитить от нее.
— Ты хотел знать про мои подозрения, да? Тебе было так интересно?! Кушай. Твоя чокнутая, на всю башку отбитая сестра, снова пыталась меня убить.
***
— Август не полетит с нами в одном самолете, — говорю отцу, сидя на переднем сидении машины, в которой мы с Максом и Матвеем едем в аэропорт, — Встретимся в Москве на посадочной полосе.
— Мне это не нравится.
— Защити моего сына, папа, а обо мне не переживай. Маловероятно, что она рискнет сделать что-то, если я буду с ним. Но на всякий случай…Август должен быть в стопроцентной безопасности.
— Арнольд забрал ее, и они в доме Марии.
— Их проверяют?
— Да.
— Лекс сильно психанул?
— Без понятия, и мне насрать, — рычит, я слегка прикрываю глаза и тихо усмехаюсь, потому что знаю — дальше последует ответ, — Алена избегает отвечать прямо, так что, наверно, сильно. Костя поехал туда.