— Тебе больно?! Я тебе куда-то надавила?
— Нет. Мне не больно, — со смешком отвечает, потом открывает свои прекрасные глаза и в них горит давно знакомая мне хитринка, — Но, кажется, мое тело очень не прочь подумать о дочке.
***
Макс немного волнуется, когда мы зовем всех наших сюда, и я от этого просто в восторге — улыбаюсь.
— Боишься?
— Ты сказала, что твой отец в курсе?…
— Да он сразу знал.
— И про замужество?
— Ага.
— Он меня убьет.
— Не убьет, — усмехаюсь, но беру его руку в свою и кладу себе на колено, прижавшись плечом к его, — Фырчит немного, но это так…для затравки.
— Вряд ли он в восторге.
— Он сам такой же, не парься. Потом попроси его благословения, ему такое нравится. И…кольцо.
— Что с ним?
— Я хочу другое, это просто ужасное…
Показываю огромный камень, потом начинаю смеяться и кошусь на Макса с сарказмом.
— Ты выбирал его по принципу «самый большой»?
— Консультант сказал, что женщины от таких в восторге. Забыл, что ты необычная женщина.
— Мне всегда нравились кольца от Гарри Уинстона[6][Гарри Уинстон — американский ювелир. В 1932 году в Нью-Йорке Уинстон основал компанию Harry Winston Inc.. Он был известен как «король бриллиантов».]…Так что как знать? Женщины обожают короля бриллиантов…
Макс не успевает мне ответить, потому что дверь открывается, и первой в комнату заходит Марина. Но ловит ступор. Знаете? Это даже забавно. Думаю, что она хотела его утешить, как всегда делала, а тут я сижу на его кровати, за руку его держу, улыбаюсь.
«Как я могла подумать, что она причастно к тому, что произошло?» — этот вопрос особенно актуален, когда я вижу, как она, клянусь, вздыхает с облегчением.
— Итак… — начинает Лекс, но я киваю.
— Да, вы все поняли правильно. Развода не будет.
— Как ты его убедила отступить от этого бреда? — веселится Миша, на что я просто пожимаю плечами.
— Я ему угрожала.
Смех отражается от стен, и вроде все в хорошем настроении, кроме папы. Он стоит в отдалении, руки на груди сжал и надулся, как шар, поэтому я тихо обращаюсь к нему напрямую.
— Прости меня, пап, но…
— Ты его любишь.
— Да. Очень. И я абсолютно счастлива.
Закатывает глаза, а Макс вдруг привстает и серьезно так, не смотря на все свое положение, заявляет.
— Я ее никому не позволю обидеть.
Нелепо это немного, и я усмехаюсь даже, а потом смотрю ему в глаза и киваю.
— А когда он не сможет, я не позволю никому обидеть его. Мы — равноправные партнеры. Да, господин Александровский?
Мой сарказм он принимает и улыбается, а потом подносит руку к губам и целует.
— Да, госпожа Александровская.
Глава 18. Пуанта
Пуанта — это самый трудный, впечатляющий ход в маневре или комбинации.
Амелия; 23
Аккуратно провожу по его лицу кончиками пальцев и улыбаюсь.
— Все будет хорошо.
Макс не поддерживает моего настроения, он чувствует себя не в своей тарелке, но что тут сделаешь? Он это понимает и слегка мне улыбается, я киваю.
— Не волнуйся, родной, все будет хорошо. Мы со всем справимся…
— Если все кончится плохо…
— Не кончится.
— Амелия…
— Макс, хватит! — выпаливаю, от чего он ловит шок, и тогда я приближаюсь снова и хмурюсь, — Ты помнишь, о чем мы говорили?
— Да.
— Ты мне веришь?
— Абсолютно.
— Тогда повтори: все будет хорошо.
— Я люблю тебя.
— Повтори.
— Все будет хорошо.
Я медлю еще мгновение и целую его, как раз в тот момент, когда Кирилл вводит ему наркоз.
Вообще, это запрещено на всех уровнях, но не для таких как мы. Для нас запреты не существуют, мы на особом положении, которому я, в кои то веки, рада. Мне ведь можно посидеть с ним до того момента, как подействует лекарство, что я и делаю. Присаживаюсь рядом и крепко сжимаю его руку. До операции примерно десять минут, его совсем скоро должны увести, и я не удивляюсь, когда дверь в палату открывается.
— Мне сказали, что я могу пойти с ним…
— О, ты непременно с ним пойдешь.
Голос странный. Нет, я его никогда не слышала, но звучит он больно надменно, поэтому я резко оборачиваюсь, наставив на человека пистолет. И да, я знаю, чувствую, что он мне понадобится — передо мной стоит Ксения. Со своим пистолетом. Она красивая, прямо как я себе ее и представляла. Высокая, статная, с идеально прямой спиной и идеально холодным взглядом.
Мы молчим. Странный это момент встречи с бывшей, которую я когда-то так боялась — я же винила себя за это. Потому что знала: мне на нее было плевать. Так нельзя, это неправильно, но я всегда учу Августа не врать, а врать себе — это последнее, что тебе на самом деле нужно, и я давно уже не скрываю. Я Макса так сильно люблю, что не было у меня вариантов отказаться от него. Это ведь все равно, что отказаться от кислорода, и вот к чему я говорю. По факту я не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не Август. Не забеременей я тогда, сбежала бы? Оставила его? Согласна была бы стать его любовницей? Я правда не знаю. Мне хочется верить, что нет. Всем хочется верить, что они лучше, чем есть на самом деле…
— Наконец-то мы встретились, — тихо говорит она, и я в ответ киваю.
— Я тебя такой и представляла.
— Какой же?
— Красивой.
Ксения усмехается, а потом отводит предохранитель и наклоняет голову на бок.
— Наверно каждая жена мечтает о таком вот рандеву. Холодными ночами, в холодных постелях, в слезах…они мечтают стоять напротив любовницы мужа с дулом у ее головы.
— Я не его любовница.
— Правильно, больше нет. Теперь ты его жена.
— Да. И я не позволю тебе навредить ему.
Отвожу свой предохранитель, и губы Ксении трогает улыбка. Я молчу, она тоже, но недолго. Тихо, почти нежно шепчет.
— Ну давай. Насчет три? Проверим, кто лучше стреляет, малыш? Раз.
Шумно выдыхаю.
— Два.
Готовлюсь.
— Три.
Нажимаю на курок.
Щелк.
Ничего не происходит, а комнату разрывает от громкого смеха. Ксения в момент перевоплощается, когда вся ее холодность падает к ее длинным ногам, и я вижу безумие. Страшное безумие, оно ее уродует по щелчку пальцев.
— Ты на самом деле готова убить ради него?! — вопрошает, а у самой глаза горят бешеным огнем, — Черт, а мы так похожи с тобой по итогу то!
Я отступаю ближе к Максу, закрываю его собой, как раз в тот момент, когда дверь открывается. Ксения без раздумий стреляет, и бедному медбрату только чудом удается успеть пригнуться. На месте дыры в стене должна была быть его голова…
— ПОШЕЛ ВОН! — орет она, — ИЛИ Я ТЕБЕ БАШКУ ПРОСТРЕЛЮ! ВОН! КТО ПОПРОБУЕТ ПРОНИКНУТЬ В ПАЛАТУ, УБЬЮ! И ИХ УБЬЮ! СРАЗУ! ВОН!!!
Она хватается за кресло и в считанные секунды ставит его под дверь, блокируя ее, а мне наивно кажется, что это хороший момент для попытки ее остановить. Я хватаюсь за длинный шприц, делаю шаг и тут же замираю под дулом, который на меня в мгновение ока переводит бывшая жена моего мужа.
— А-а-а… — тихо мотает головой и цыкает, — Не стоит этого делать. Ты же не хочешь умереть раньше времени?
Отступаю назад к Максу. Ксения же улыбается и обходит комнату, а потом присаживается в другое кресло у стены напротив. Что она задумала? Пока не знаю, но что-то подсказывает — это ненадолго: она слегка мотает пистолетом, небрежно так, намекая, чтобы я села.
— Я много раз думала… — после достаточно долгой, напряженной паузы, кивает, — …Какая ты?
— Разочарована?
— Удивительно, но нет. Ты мне симпатизируешь, малышка Амелия.
— К чему тянуть? — также тихо спрашиваю, хмурюсь, — Ты здесь, чтобы убить его? А потом меня?
— Вообще-то нет. Конечно, изначально план был такой, но потом я подумала…и что? Он умрет, и его боль закончится, а такой расклад мне не подходит.
— И какой же подходит?
— Убить его иначе — вот чего я хотела.
— В смысле?
— Забрать у него тебя.