Но Пес все не появлялся. Вместо этого прислал Томе конверт с кольцом, тем самым которым она с ним расплатилась за помощь в вызволении Таси из Малинника.
Увидя кольцо из-за плеча подруги Тася присвистнула:
- Это ж как тебя подруга угораздило! Дело конечно твое, Пес нынче кавалер знатный, говорят сам Рыбалов с ним какие-то дела имеет, но уж больно жестокий. Как пить дать бить будет. Ты бы пригляделась к нему как следует.
Тома хотела было высмеять Таську за нелепые предположения, но глаза быстро пробежались по корявым строчкам коротенькой записки приложенной к перстню, заставив Тому не на шутку задуматься: «Даже козырному тузу без крали в колоде никак нельзя. А пока прими цацку в оплату Зойкиного проживания».
Распахнутыми от удивления глазами Тома смотрела на Тасю. Та сама взяла из рук подруги записку и медленно по слогам прочитала вслух. Тася, которой стоило бы радоваться, что ее стычка с Зойкой не навлекла беду на обитательниц Дома, заволновалась не на шутку. А потому отвела Тому на кухню, где почему-то заговорщицким шёпотом поведала следующую историю:
- Говорят, как-то раз сошелся Пес с Ташкой – девкой, что в Котовом кабаке работала. Толи родственница она Коту какая-то дальняя, толи просто дочка земляка. В общем, Кот ее не неволил, даже жалование иногда платил. А когда вы с Псом меня из Малинника выкрали, Кот видать затаил на Собакина злобу, возьми и вызови Ташку к клиентам за место меня. Пес ее после того случая бросил, и больше ни к ней, ни к Коту не захаживал. А Ташка спилась говорят, даже не знаю жива еще али нет…
Томе сделалось тошно, хоть и не напрямую, а все же в том числе и из-за нее тоже, еще одна девица сгнила в Малиннике.
- A Пес что?
- A что он!? Я же говорю, больше он к ней не ходил. Все мы для них…
Тася только махнула рукой. Глаза ее потемнели.
Тома догадывалась, что это из-за того, что бывший моряк Федор уже с месяц не появлялся в доме. Но как поддержать подругу в ее горе Тома не знала, и поэтому решила, что будет лучше всего отвлечь Тасю от грустных мыслей обсуждением уличных сплетней.
- А какие такие дела у Собакина с Рыбаловым?
Тася аж засветилась, в ее довольно невеселой жизни одним из развлечений было вдоволь по поласкать какие-нибудь сплетни, до пообсуждать уличные слухи:
- Радка тебе лучше расскажет, я это от нее слышала. Как Пес нам эту Зойку подсунул, так Рада припомнила, что за неделю до того пела в ресторане на Садовой для Рыбалова и его дружков. Вроде как именины у него были. Из развлечений у фабриканта: поесть, выпить да картишки раскинуть. Так вот на игру явился Пес со своими прихвостнями, а Рыбалов вместо того чтобы этих оборванцев прогнать в зашей, усадил Собакина подле себя, весь вечер с ним о чем-то говорил, а когда они уже в стельку пьяные по домам разъезжались, Рыбалов возьми да назови Собакина «сыном», расцеловал его в обе щеки, как девицу.
- Мало ли какая блажь пьяному делу в голову придет?
- Так-то оно так, да ты сама видела каким нынче франтом Пес ходит. Да и прости, если я болтаю лишнего, но клянусь Христом богом, что никому кроме тебя я этого не говорила…
- Ну и мастерица же ты драмы наводить, в актерки тебе что ли податься?
- Не сбивай меня с мысли, я сама собьюсь! В общем, соображение мое, Томка, следующее: сама посуди, дом этот стоит на самой окраине, а Рыбаловская фабрика до того близко, что иной раз слышно, как управляющий последними словами на швей орет, Верка вот каждый раз вздрагивает. Я это все к чему? К тому, что во всем Петербурге нет человека в доме этом более заинтересованного чем Рыбалов. А тут еще его названный сын к тебя клинья подбивает. Неспроста это!
Томка и сама уже хорошо знала, что Рыбалов подлец какого еще поискать надо. И до, и после появления Верки в доме они с Тасей ни одну белошвейку на улице подбирали, большинство из них, у кого родня в городе или в деревне осталась, потом уходили, но были и те, кто, зализав раны снова шли на фабрику, случалось, что и помирали там от измождения. Деньги у Рыбалова водились и не малые, вот только тратить их на выплату жалования швеям он не спешил. Иные работницы по полгода не видели денег. За аренду земли, на которой фабрика его стояла он также не платил. По закону и здание фабрики, и земля под ним принадлежали Томе, вот только Никифор, (гореть ему в адском пламени!), толи проигравшись в карты подчистую, толи просто находясь в глубоком подпитии подписал с Рыбаловым договор, по которому ближайшие сорок лет арендная плата за все здание составляла в год лишь пять рублей. Эту смехотворную сумму Рыбалов платил исправно, поэтому с какими бы стряпчими не советовалась Тома, и даже Олимпиада Марковна, результат был один - договор с Рыбаловым по закону расторгнуть никак нельзя.