Повисла тишина. В практически полной темноте она ощущалась особенно гнетуще. Будто бы прохладный влажный вечерний воздух пропитался электричеством как бывает перед грозой. Тома поплотнее укуталась в плед ожидая вердикта Юрия, но он молчал.
- Ну скажите уже хоть что-то! – взмолилась она.
Юрий откинулся на спинку дивана и запрокинул голову:
- От вас, Тома, у меня болит голова. Пожалуйста, помогите мне, иначе я могу прийти к неверным выводам. Значит так: мысль о замужестве вас откровенно пугает, и вы до нервного припадка боитесь потерять ваш драгоценный дом, хотя сами вы в нем жить не можете и никаких доходов он вам не приносит … и все же вы соглашаетесь на мое предложение. В чем подвох?
- Скажем так, есть что-то, потерять что я боюсь гораздо больше, чем дом.
- Желаете говорить загадками?
- Да нет же, простите, не могу найти подходящих слов.
Тома прижала обе руки ко лбу, словно это могло ей помочь объясниться с Юрием.
- Рыбалов приходил к Олимпиаде Марковне…
- Он ей угрожал?
- Нет, но сватал мне своего… протеже. Я боюсь, что он может причинить ей вред. Вы меня понимаете?
Юрий хмыкнул.
- И теперь вы боитесь, что если не пойдете за меня, то вас насильно выдадут замуж за другого? Бросьте, на дворе конец девятнадцатого века, ваша бабушка вряд ли пойдет против воли единственной внучки. Что до Рыбалова, мне сложно поверить в то, что ему или его, как вы выразились «протеже» есть какое-либо дело до престарелой дамы.
- Вы не понимаете, это страшный человек! Я не хочу, чтобы он был рядом с Олимпиадой Марковной!
- Вы говорите о Рыбалове или о вашем ухажёре?
Тома молчала, она подошла очень близко к тому, чтобы выдать свою самую страшную тайну и боялась, что еще одно слово и она сорвется в пропасть.
- Я не могу рассказать вам всего, так как дело касается не только меня. Но тот, кого прочит мне в женихи господин Рыбалов - настоящий преступник и ему не место возле Олимпиады Марковны. Я хочу просить вас поехать к ней, убедится, что ей ничего не угрожает, назваться моим женихом и уговорить ее приехать погостить к Сизовым. Наша свадьба, пожалуй, единственный повод, который смог бы ее убедить. Вы ей понравитесь, я совершенно уверенна. Она привечает Рыбалова лишь потому, что ей кажется, что она действует в моих интересах, но, если бы она поверила в наш с вами союз, она бы не пустила бы его на порог!
- Почему вам просто не написать ей об этом?
- Я уже написала!
Тома прикусила губу, она поняла, что только что сама призналась в том, что отправила письмо бабушке, даже не получив согласия Юрия женится на ней.
Он насмешливо приподнял бровь:
- Вы так уверены, что я все еще готов на вас жениться?
- Я знаю, вы на меня обижены. Но, по сути, я лишь ответила на ваше предложение. Просто теперь у меня появилась веская причина, зачем мне нужно это замужество.
Тома не могла видеть лица Юрия, но от чего-то ей показалось что он улыбается.
- Иными словами вам нужна моя помощь, но вы слишком горды чтобы прямо попросить меня о ней. Вместо этого решили воспользоваться тем, что я сам нуждаюсь в вашем имуществе?
- Давайте назовем это взаимовыгодным сотрудничеством…
- От «взаимовыгодного сотрудничества» до «товарно-денежных отношений» один шаг, а мы все же говорим о браке.
Тома поежилась.
- Поверьте я не вводила вас в заблуждение относительно состояния своего многострадального наследства. Оно крайне плачевно. Единственное, о чем я вас прошу – не приближаться к Рыбалову и его фабрике… для вашей же безопасности. Пожалуйста, поговорите с Олимпиадой Марковной и сразу же возвращайтесь. Если повезет, мы сможем венчаться в один день с Верой и Наденькой. Клянусь богом, больше всего на свете я бы хотела ехать сама, но после скандала с Надеждой, меня не отпустят из дому ни одну, ни с вами. Пожалуйста, помогите мне. Уговорите Олимпиаду Марковну приехать на нашу свадьбу. Молю вас, увезите ее из Петербурга!
***
В ту ночь Юрий Михайлович никак не мог уснуть. Завтра на рассвете ему предстоит отправиться в Петербург, а сна ни в одном глазу.
Все произошло совсем ни так, как он себе представлял.
Смутное желание женится на Тамаре посетило его задолго до того, как он с ней встретился, и даже до того, как он узнал, на чьей именно земле стоит фабрика Рыбалова и кем сегодня является залетный шулер Щука. Все дело было именно в Сизовых, у которых словно на роду было написано привечать всех сирых и убогих, коих на их пути встречалось великое множество. Когда мать Юрия угодила в лечебницу во второй раз и Гриша поселился под крылом у Любови Ивановны, Юрий стал появляться в доме у Петра Алексеевича все чаще и чаще. Тогда-то Ипполинария Матвеевна и начала рассказывать ему о своей замечательной подруге юности и ее почти потерянной и чудом найденной внучке. Из рассказов, хоть Юра и подозревал, что несколько преувеличенных, следовало, что женщины эти обладали немалой силой духа, такой редкой для барышень их сословия. А ничего не пугало офицера Веденского так, как женская слабость.