– Я прекрасно вчера это понял. Но, может, вы освободите ее от данного вам обещания… ради меня?
– Мне не остается ничего другого. Но почему вы ничего не сказали вчера вечером?
– Вчера были причины. Сейчас их уже нет. Пошли, Джем-ми, и не будьте таким мрачным! У вас еще все впереди.
– Легко сказать. Впрочем, я знал, что у меня нет шансов. Поздравляю вас, Филипп! Филипп пожал ему руку.
– Я ценю ваше великодушие! Но мне надо бежать!
– Куда? Я с вами. Можно?
– Еще раз тысяча благодарностей, но, у меня помолвка. До свидания, мой дорогой!
Глава XIX
В КОТОРОЙ ВСЕ СТАНОВИТСЯ НА СВОЕ МЕСТО
Негритенок леди Малмерсток вновь появился в будуаре хозяйки.
– Мистер Филипп Жеттан, внизу моя госпожа! Клеона вспыхнула.
– Я не желаю его видеть! Тетя Салли, умоляю, спуститесь к нему сами! Пожалуйста, избавьте меня от этого унижения! Леди Малмерсток лишь отмахнулась от нее.
– Самбо, проводи его сюда. Да-да, сюда. А ты, Клеона, возьми себя в руки!
– Нет, это невозможно! Я не могу! Как я буду смотреть ему в глаза?
– Тогда повернись спиной, – посоветовала ей зловредная тетушка. – Хотела бы я знать, что он успел сделать.
– Вы думаете, что он… смог все уладить? – спросила Клеона с проблеском надежды в голосе.
– Я в этом уверена. Он решительный молодой человек, дорогая, об этом можно судить по его подбородку.
Она подошла к двери. Вошел Филипп, он был, как обычно, великолепен.
– Ах, это вы, Филипп!
Филипп быстро оценил обстановку. Клеона подошла к окну и стала смотреть на улицу. Он склонился над ручкой леди Малмерсток.
– Бонжур, мадам! – приветствовал он ее поклоном. Дверь Филипп оставил открытой. Леди засмеялась.
– Как! Вы смеете просить меня удалиться из собственного будуара?
– Если вы этого пожелаете, мадам.
– Тетя Салли! – послышался громкий шепот. Филипп обнадеживающе улыбнулся.
– Мадам…
– Ох, уж этот подбородок, – прокряхтела старушка и с удовольствием потрепала его.
Она нехотя вышла, и Филипп закрыл за ней дверь. Клеона в отчаянии ломала себе пальцы. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она боялась пошевелиться. Никогда еще в жизни ей не было так стыдно и страшно.
– Мадемуазель, ваш верный слуга! Девушка молчала. Ее трясло.
– Имею честь сообщить вам, мадемуазель, что вы свободны от данных вами накануне обязательств.
Она пыталась уловить в его голове насмешливые нотки.
– Я… вам очень… благодарна, сэр, – прошептала Клеона, плотно сжав зубы и тщетно пытаясь остановить слепившие ее слезы.
Возникло минутное молчание. Почему он не уходит? Он хочет видеть ее унижение?
– Сэр Дерик также просил меня передать вам свои глубочайшие извинения за то, что произошло вчера вечером, мадемуазель.
– С-спасибо, с-сэр.
Опять наступила тишина. Только бы он ушел до того, как она рухнет на пол!
– Клеона, – нежно произнес Филипп.
Она не обернулась. Слезы уже начали капать.
– Прошу вас, уходите, – попросила девушка.
Она почувствовала его приближение и насторожилась.
– Клеона, любимая!
Она была не в силах более сдерживаться и разрыдалась. Филипп обнял ее.
– Вы плачете? О нет, прошу вас, не надо! У вас теперь нет для этого никаких причин.
Клеона ощутила, как его сильные руки обвили ее. Его объятия защищали ее, но все же она сделала попытку высвободиться.
– Что… вы… должны думать… обо мне! – всхлипнула девушка.
Филипп повернул ее к себе так, что она уткнулась ему лицом в плечо. При этом он нежно гладил ее волосы.
– Ну будет, успокойся, моя маленькая, глупенькая и непослушная Клеона. Не плачь, дорогая. Это я, твой Филипп.
Только твой и ничей больше. Я всегда любил тебя. И никого, кроме тебя. Подними свои глазки и не плачь!
Клеона больше не сопротивлялась.
– Филипп… прости меня! – Она разрыдалась еще сильнее. – Я, наверное, сошла с ума!
Она подняла головку, глядя на него счастливыми глазами. Он наклонился и страстно поцеловал ее в полураскрытые, тянущиеся к нему губки.
Спустя немного времени они сидели рядом на диване. Ее голова покоилась у него на плече, а его рука обнимала ее талию. Клеона глубоко вздохнула и спросила:
– Но почему же ты обращался со мной так… презрительно, когда вернулся из Парижа, Филипп?
– Я был раздосадован, любимая, и хотел узнать, любишь ты меня или раскрашенную куклу. Но ты вдруг изменилась… и я не знал, что и подумать.
Клеона прильнула к нему еще теснее.
– Это все потому, что я думала, что стала тебе совсем безразлична. Ох, Филипп, Филипп, я была так несчастна! Филипп быстро поцеловал ее.
– А… прошлым вечером, Филипп… ты же не думаешь, что я…
– Радость моя, разве я могу плохо о тебе подумать? Она спрятала личико.
– А я… я подумала о тебе плохо, – прошептала Клеона.
– Я надеюсь, что сейчас ты так не думаешь?
– Конечно, нет! Но… как же эта дуэль с Банкрофтом? Кто эта французская леди? Филипп помолчал.
– Не было никакой французской леди. Это все, что я могу сказать.
– А может, – голос девушки прервался, – может, дуэль была из-за меня? Филипп не ответил.
– Значит, из-за меня! Как я счастлива! Филипп внимательно посмотрел на нее.
– Клеона, неужели это доставляет тебе радость?
– Конечно! Я… О! – она даже поежилась от удовольствия. – Но почему ты мне раньше ничего не рассказывал?
– Это не та вещь, о которой рассказывают любимой, – сказал Филипп.
– О! А сегодня? Как тебе удалось убедить сэра Дерика?
– Шпагой. Но он не собирался настаивать, чтобы ты сдержала обещание.
Клеона напряглась.
– Ах… В самом деле?
Филипп был немного обескуражен.
– Но ведь ты же сама не хотела, чтобы он связал тебя твоим обещанием, дорогая?
– Нет. Но… Он мне не нравится, Филипп.
– Сознаюсь, что я не могу с тобой в этом согласиться. Он мне стал казаться весьма и весьма приятным человеком.
– Не может быть! А Джеймс?
– Ну, Джеймс! Он скоро придет в себя. Клеона задумалась над услышанным.
– Филипп!
– Да, Клеона.
– А тебе ведь… тебе ведь… не нравится Дженни, ты ее не любишь?
– Дженни? Клеона, стыдись! Я был с ней всего лишь вежлив.
– Слишком уж вежлив, Филипп!
– Дорогая, не будь столь строга. Ты же видела, что с ней никто не любезничал и поклонников у нее не было. Разве тебе не было бы обидно на ее месте? – Так это было… только поэтому? А я-то думала… – Клеона, ты слишком много думаешь, – резко осадил ее будущий супруг. – Теперь ты начнешь выпытывать про Энн Натли!
Филипп действовал наверняка.
– Так, значит, ничего не было? Совсем, совсем ничего?
– Совсем!
– И ни с кем в Париже?
– Ни с кем. Даже если бы и захотел! Все знали, что у меня разбито сердце.
– Так ты, значит, все-таки хотел?.. О!
– Но это же так естественно, любимая.
– Но…
Он прижал девушку еще сильнее.
– Но никогда, дорогая моя, мне не удавалось быть помолвленным дважды за один вечер!
– Филипп, но это же невежливо, это меня… унижает!
Он рассмеялся.
– По-моему, ничуть. Клеона, скажи мне лучше, что ты так упорно прячешь в своем медальоне?
– Я хотела это сжечь, – пробормотала девушка.
– Но не сожгла?
– Нет. Я не смогла.
Она потянула за цепочку и извлекла из декольте медальон.
– Хочешь, открой и посмотри сам, Филипп.
Он открыл.
Наружу выпала прядь каштановых волос, завернутая в видавшую виды бумажку. Филипп развернул ее. – «Твой, до самой смерти, Филипп», – прочитал он. – Клеона, любовь моя…
Девушка уткнулась ему в плечо.
– Твои волосы! – произнесла она.
– Посмотри на меня, Клеона!
Она подняла личико. Он смотрел на нее в полном восхищении.
– Ах, Клеона! Придется написать сонет, посвященный твоим прекрасным глазам!