Воины российские! Вот ваша законная государыня императрица Екатерина, дивно спасшаяся от | ибели божьей волей. В том свидетельствую моей совестью и честью воинской, по долгу святой присяги! Н.чпи однополчане, видавшие государыню ранее, под- рдят вам, что это истина. Ее императорскому величеству виват!
Ежели мне придется прожить и до ста лет, то
не изгладится из моей памяти сия счастли-
101 я картина. Перо мое бессильно описать волнение и ра дость, охватившие всех. Офицерам стоило немалого груда удержать людей в рядах, ибо все хотели лично киииетствовать словно из гроба вставшую государыню. Н ни все плакали, но то были радостные слезы Чувствовалось, что с этого незабываемого мгновения Начнется дело спасения погибающей родины и дело восстановления чести российской. По настоянию сами, солдат тут же армия приняла новую присягу, | после состоялся парад в присутствии императрицы и т саревича и угощение рядовых и унтер-офицеров, ill I аб и обер-офицеры были приглашены на обед в дом ' I шнокомандующего в несколько очередей, ибо в скром- ном помещении не могло вместиться одновременно о , н е ста человек. Крайняя скудость яств с избытком
возмещалась великой радостью, царившей среди собравшихся. До поздней ночи гремела музыка.
С утра следующего дня закипели приготовления к походу на Россию. Предприятие казалось отчаянно дерзким, но с нами была государыня, а вел нас генерал Суворов, и мы свято верили в успех».
Военные историки, рассказывая об «отчаянно дерзком предприятии», иногда высказывают убеждение, что Венское правительство было решительно обо всем осведомлено и просто отдало приказ эрцгерцогу Иоганну-Альбрехту не мешать переходу нашей армии на русскую территорию. Майор Векслер утверждает, что эрцгерцог даже оказал Суворову, правда, негласно, полное содействие, и в доказательство приводит неопровержимый факт снабжения русской армии значительным количеством съестных припасов и медикаментов. Упоминается и о том, что с появлением государыни в Ракшанах совпал ряд перемещений австрийской оккупационной армии, главные части которой заметно отодвинулись от Ракшан.
Однако все эти обстоятельства находят себе и другое, куда более заслуживающее уважения объяснение: австрийцы испугались чумной эпидемии, будто бы вспыхнувшей в русской армии, и вместе устрашились возможности осуществления угрозы Суворова приступить к реквизиции продовольствия и медикаментов вне ракшанского района, не останавливаясь перед применением силы. Вполне вероятно, что опасаясь распространения эпидемии реквизиционными отрядами, они предпочли снабдить Суворова медикаментами и продовольствием и одновременно отодвинуться подальше от опасного соседства обреченной, как им казалось, на гибель армии.
Тот же Векслер усматривает «политику» в том обстоятельстве, что береговая линия Прута охранялась весьма слабо, да к тому же исключительно такими войсковыми частями, которые состояли из славян, главным образом, сербов и хорватов.
Однако и в такую хитроумную «политику» верится плохо. Скорее всего, Иоганн-Альбрехт не верил в возможность для русских перейти через Прут, оставший- ( I свободным ото льда почти всю зиму, и в распоря- | ' мии Суворова не было вовсе средств для переправы. К ис показала действительность, расчет эрцгерцога оказался ошибочным. Прут замерз, а австрийские | лавянские части, охранявшие берег Прута, в полном составе присоединились к русским, как только к ним придвинулись внезапно суворовские богатыри и как тлько появилась императрица Екатерина. Когда же « упоров оказался за Прутом и в Бессарабии у нему
гала присоединяться масса беженцев, Иоганн-Альб- р' ■ | не рискнул преследовать русскую армию. К тому
• внимание Вены отвлек острый спор с неугомонным Фридрихом Великим из-за пограничных счетов. Так ими иначе, армия Суворова совершенно беспрепятст- Ш'нно прошла Бессарабию, переправилась через
In. -тр и от Днестра пошла формированным маршем па север, быстро разрастаясь на пути. Всполошившие-
и сторонники Полуботка попытались загородить мо- 11 алям дорогу на Киев, направив против Суворова him птитысячный корпус «сердюков», «синежупанных шпдамаков» и «сечевиков» под командованием кошевого Кармелюка. «Сердюки» и «гайдамаки» рассыпались при первых выстрелах артиллерии, которой руководил один из великих артиллеристов мира, фельдмаршал Гуминцеа Запорожцы, пытавшиеся сопротивляться и пкч ишие в наскоро поставленном таборе за валами с ииумя десятками «гармат», были разгромлены в ка- | on иибудь час и оказались вынужденными просить у п рдитого москаля пощады. Уцелевшие были отпуще- пи и их коренное убежище на Хортице, с предупреж- и'нием, что Хортица должна впредь сидеть смирно.