-Как пожелаете, Анна-доно.-коротко кивнул японец, заранее предупрежденный о том, как именно стоит общаться с элитной убийцей Ред-склонившись в знак уважения перед девушкой, он пропустил ее вперед, той же бесшумной походкой Анна выскочила из зала с чувством облегчения-"Вот потеха! Кучка придурков! Видели бы они свои лица! Видел бы свое лицо тот жирдяй!»-она почти рассмеялась-«Голову даю на отсечение, что ему впервые в жизни пригрозила смертью баба! Впервые в жизни наверное вообще кто-то из девушек осмелился повысить в его сторону голос!»-девушка не сдержалась и фыркнула на секунду задержав свой взгляд на Накамуре-«Чертовы японцы со своим патриархатом! Я здорово пошатну ваши устои, пока буду в этой стране!»
Следующий коридор, освещенный тусклым светом ламп и густо усеянный комнатами оказался еще противней, чем зал, из которого она только что вышла: из плохо прикрытых дверей доносились сладкие стоны и сдавленные хрипы, оглушающие вопли удовольствия так и резали Анне слух. Прибавив шаг, Ред поспешила как можно быстрее покинуть зону борделя. Она так разогналась, что оставила Накамуру-сан далеко позади. Взрослый мужчина как не старался, не мог поспеть за юной девушкой.
-Анна-доно!-крикнул ей в след вака-гасира перейдя на легкий бег-Пожалуйста, подождите! Вы пока не можете ходить по клубу в одиночку!-он потерял из поля зрения светловолосую Ред едва она скрылась за поворотом направо, его слова если и достигли ушей девушки, все равно не оказали на нее должного влияния, она предпочла двигаться вперед без помощи проводника, но двигаться дальше уже было некуда.
-«Что такое?»-спросила себя Анна, она остановилась едва преодолев поворот, американка и пяти шагов не сделала, как перед ее носом появились два высоких мрачных типа, охраняющих седзи-традиционную японскую дверь, спрятанную в самой глубине клуба-«Так значит я пришла»-вскользь пробежала по стражам взглядом Ред, чей опытный глаз определил, где и что у них спрятано и от кого в случае недопонимания ей ждать нападения. Определила, кто именно из тех твоих, что стоит у дверей самый проворный. После чего она заглянула им в глаза, темно-карие глаза взрослых. В них была жестокость, в них был холод и безразличие, свойственные всем тем, кто познал вкус убийства, однако их нельзя было назвать идеальными солдатами: у того, что стоял слева при виде Анны дрогнули руки, она могла с уверенностью сказать, что он никогда еще не убивал ни детей, ни подростков, все его жертвы были исключительно зрелыми и если точнее сказать, мужчинами. Японец справа выигрывал соседа по этой части: одного взгляда хватило, чтобы понять разницу между ним и его коллегой. Он убивал всех: и женщин и мужчин, не щадил детей и стариков, он один из тех, кого называют «мясником», рубящим всех без разбора. Оябун с легкостью может отдать ему приказ об убийстве младенца и тут пойдет и выполнит его. Но многочисленные, безжалостные, полные крови убийства отнюдь не показатель выигрыша. Побывав во многих передрягах, Анна была хорошо информирована о боевых способностях «мясников», видела собственными глазами их в действии. Все они обладали серьезными недостатком: они всегда больше полагались на грубую силу, чем на ум, часто шли на пролом, тогда как могли занять удобную позицию и без вреда для себя атаковать врага, не слишком поворотливые и быстрые они через чур увлекались убийствами, погружаясь в любимое развлечение с головой, не замечая ничего вокруг до окончания веселья, из-за чего в большинстве случаев попадали под пули. Возможно кто-то, кто-то из преступного мира тоже считает Анну «мясником Сциллы» из-за ее агрессивности и вспыльчивости, но она никогда не принадлежала к их числу. Она всегда была расчётлива, она терпела, подавляя свою ярость, не поддаваясь на провокации врага, она не убивала всех подряд, если того позволяла ситуация, а просто тихо устраняла цель и наконец, она никогда не забывала о собственной безопасности. Так что тот, кто стоял справа тешил себя ложными надеждами, недооценивая Анну в первую очередь из-за ее габаритов и возраста.
Стражи седзи насторожились из-за появления девчонки, резко выскочившей к ним из-за поворота. Плутающая по закрытым коридорам клуба в одиночку иностранка, чья одежда была перепачкана в крови не могла не вызвать подозрений. Каким чертом к ним в клуб попала малолетка? Каким чертом она пробралась так глубоко внутрь незамеченной? Или же, принимая во внимания кровь на одежде, она успела кого-то убить? Враг!