– Я люблю тебя, – прошептала она.
Это вывело его из того состояния. Кипя, Гэвин оторвал глаза от Диллана и сосредоточился на единственной причине, ради которой он здесь. Он сможет сделать это. Сделает. Он только надеялся, что Господь поможет ему выжить, не убив Диллана.
Доктор прочистил горло:
– Ну, вы только что пересекли восемнадцатинедельный рубеж. Если малыш посодействует нам, мы узнаем его пол через пару минут.
Тревога отпустила Гэвина, когда он, успокаивая её, ласково погладил по голове. Эмили абстрагировалась от Диллана, сосредоточившись на экране. Молясь, чтобы мягкое, мурлыкающе сердцебиение, сладкой мелодией разносящееся по комнате, наполовину принадлежало мужчине рядом с ней, Эмили сделала глубокий вдох, когда доктор приложил ручной микрофон к её животу.
Несколько мерцающих колебаний спустя, доктор усмехнулся:
– Взгляните на это. – Он указал на экран, проводя сильнее датчиком по правой стороне живота Эмили. – Не уверен пока насчет пола, но это малыш держит пальчики в ротике.
Эмили прищурилась, пытаясь разглядеть шарик на экране, а потом он её поразил. Она ясно увидела, о чём говорил доктор. Крошечные, аккуратные пальчики входили и выходили из маленького ротика с каплями жидкости, в которой он плавал. С повлажневшими глазами она повернулась к Гэвину, выражение его лица была таким же трепетным, как и её собственное.
Доктор водил микрофоном по животу Эмили.
– И если малыш раздвинет ножки чуть сильнее, мы сможем понять, розовая или голубая одежда вам понадобиться. – Серию свистов, еще более сильное давление аппарата и теплую улыбку на лице доктора спустя, он сказал. – Мои поздравления, мисс Купер. У вас мальчик.
Эмили глухо выдохнула, слезы бежали по лицу, когда она, улыбаясь, посмотрела на Гэвина. Она видела, как он сглотнул, видела его глаза, застланные слезами, когда он смотрел на экран. Он радовался, поскольку малыш был здоров, и не важно, девочка это или мальчик. Конечно, она знала, что так оно и есть, но в день, когда она вошла в практически пустую детскую и увидела рукавицу со знаком Янки и мяч, лежащие на комоде, она поняла, что сердце её любителя Янки хочет маленького мальчика.
Гэвин подвинул стул ближе, глазами изучая Эмили. Он провел рукой по её волосам и спросил доктора:
– Мальчик? Вы уверены?
– Эта маленькая часть тельца прямо вот здесь говорит мне да, – натянув очки на кончик носа, доктор Ричардс указал на экран, улыбка стала шире, когда он посмотрел на Гэвина. – Этого советуют не делать, но, учитывая, что я видел такое тысячу раз за последние тридцать лет, я бы посоветовал купить синие сигары к празднику. – Доктор откашлялся и посмотрел на Диллана. Нацепив спокойную, но натянутую улыбку, он заговорил, слова выходили неуклюже. – Вперед, вы тоже можете сделать то же самое.
Диллан поправил галстук и встал. Блеск его карих глаз повторял фальшивую улыбку:
– Так и сделаю. Моей семье понравится, что это мальчик.
Гэвин почувствовал, как каждый долбанный волосок на затылке встал дыбом. Он поднялся со стула, готовый сломать каждую кость на лице Диллана, но Эмили схватила его за руку и потянула обратно на свою сторону.
Стерев с живота остатки геля, она села и облизнула пересохшие губы.
– Мы закончили, правильно? – дышать удавалось с трудом, несмотря на попытки успокоиться. – Теперь я могу воспользоваться туалетом?
Доктор кивнул, и с помощью Гэвина Эмили слезла со стола. Глядя ему в глаза, она подняла руку, и, положив её ему на затылок, подтолкнула к себе для поцелуя.
– Я люблю тебя, Гэвин Блейк, – прошептала она спустя долгое мгновение. – Спасибо, что не сделал того, что, я знаю, с легкостью мог бы. Ты продолжаешь удивлять меня. Ты также продолжаешь влюблять меня в себя еще больше. Мое сердце, душа, жизнь и тело – всё это принадлежит тебе.
Боже. Никогда прежде Гэвин не мог представить, что такие простые слова смогут заставить его не сойти с ума, как того заслуживала каждая секунда. Только эти простые слова не были сказаны простой девушкой. Они были благодарностью ангела. Да, она делала каждое сражение, в которых им пришлось оказаться, стоящим того. Он с обожанием смотрел, как она исчезает за дверью туалета.
Гэвин провел рукой по волосам:
– Док, пока Эмили приводит себя в порядок, я хотел бы обсудить с вами некоторые вопросы в частном порядке.
– Это не проблема, – сказал доктор, выключая аппарат и включая освещение. – Можем поговорить в холле.
– Ну нет, Блейк, – с высокомерием, сочившимся изнутри, Диллан выступил вперед, сощурившись. – Этот ребенок настолько твое дело, насколько и мое. Никакой частной фигни.
Сложив на груди руки, Гэвин выпятил подбородок. Он наклонил на бок голову, губы расползлись в медленной улыбке.
– Ты прав, Диллан. Моя оплошность. – Прими это. Он собирался разбить вдребезги гребаное сознание Диллана. Расслабился в кресле, улыбка стала еще шире. – Итак, док, вы видели мою девушку во всех подробностях. Девушка привносит новое значение в слово красота, верно?
Доктор прочистил горло, как будто немного смутившись:
– Да, Гэвин, она очень красивая девушка.
Трепетная улыбка озарила лицо Гэвина, когда он посмотрел на Диллана, казавшегося абсолютно запутавшимся. Впившись глазами в Диллана, Гэвин вздернул бровь:
– Да, красивая. И поскольку мы привыкли к чрезвычайно активной, по крайней мере, четыре раза на дню, дикой сексуальной жизни, я бы хотел знать, должно ли что-то поменяться теперь, когда она беременна. Меня заботит, не нанесет ли это вред ей или ребенку.
Гэвин видел, как Диллан заскрежетал зубами и недоумевал только, почему тот всё ещё в кабинете. Гэвин полагал, что его держало любопытство.
– Ничуть, – ответил доктор, усаживаясь на вращающийся стул. – Секс абсолютно безопасен и желателен для обоих партнеров. Ребенок защищен глубоко в утробе матери. Нет никакого риска навредить ему.
Теперь Гэвин заметил, как побледнело лицо Диллана, мало того, что придурок был прочно приклеен к полу, он еще абсолютно замер. Гэвин подумал, у того появится великолепная возможность задуматься немного. Ещё лучше, Гэвин заманит его….
– Здорово это слышать, – продолжил Гэвин, взглядом по-прежнему прикованный к Диллану. – Но, надо признаться, я веду себя как профи. Эмили говорила, я самый крупный… мужчина, который у неё был. Нам нравится заниматься любовью, но обычно, мы теряем головы. Мы оба любим довольно… грубо. Мы любим разнообразные позы. Мы даже изобрели парочку, о которых, уверен, никто раньше и не задумывался. Мы хороши в чем-то таком. Так, Док, каково ваше окончательное заключение, учитывая всё то, что я сказал? Попросту говоря, я спрашиваю… Можем ли мы трахаться так, как привыкли это делать? Потому что если так, я заберу сейчас же свою девушку домой и дам ей то, чего она хочет.
Насажен. На. Крючок. И. Блять. Потоплен.
Как только доктор собрался ответить, Диллан направился к выходу. Гэвин усмехнулся, гордясь тем, что своим ударом попал прямо в яблочко. Цель дала именно ту реакцию, на которую он и рассчитывал.
– Погоди, Диллан, ты не хочешь услышать ответ? Я имею в виду, этот ребенок настолько и твое дело, насколько мое. Не забывай, никакой частной фигни.
Доктор мог попытаться ответить на вопрос Гэвина, но только не Диллан. Не-а. Его ответом стал удар захлопнутой за его заносчивой задницей двери. Ещё один смешок, пара вопросов без ответа, появление Эмили из туалета спустя некоторое время, и Гэвин считал, что консультация врача прошла не так плохо, как ожидалось.
К тому времени, как они с Эмили добрались до его дома и до лифта, Эмили заявила, что её парень одержим демоном секса. Между голодными взглядами по дороге домой и обещаниями скорого невероятно сильного удовольствия, она поверила, что у него временно съехала крыша.