Тревор просиял:
– Да. Она настояла.
Эмили недоверчиво вздернула бровь:
– Я слышала, всё было иначе.
Гэвин усмехнулся, покачав головой:
– Она рассказала нам всё о том дне. Розы. Ужин и взволнованная речь.
– Ладно. Подловили меня. – Тревор осушил бутылку с пивом. – Как будто у тебя с Эмили лучше, ты, осёл. Забудем о речах. Твои-то печально известны.
– Да уж, известны. И я хуже. – Усмехнулся Гэвин. – Только вот ты никогда не видел, чтобы я всё отрицал, и моя глупость приносит мне умопомрачительные очки.
Эмили хихикнула.
– Пижон. Ты потерян для общества. Умопомрачительные?
– Ты понял, братишка. Я такой же умопомрачительный. – Гэвин стал перебирать пальцами волосы Эмили. – Скажи ему, сладкая.
Эмили бросила вилку на тарелку и пересела к Гэвину на колено. Обвила руками его шею и улыбнулась.
– Он король умопомрачительности, Тревор. Тебе правда стоит взять пару приемов.
Тревор встал, вытянув свои длинные руки.
– Я пас. Вы вдвоем пугаете меня больше, чем по одиночке. – Он взял со стола свою тарелку и направился в дом.
– М-м-м, мы отпугнули его, – прошептал Гэвин, проводя немного колючей скулой по щеке Эмили. – Мы плохие, да?
Чувственная улыбка коснулась губ Эмили:
– Очень плохие.
Проведя несколько мгновений с единственной девушкой, с которой хотел разделить свою умопомрачительность, он наблюдал, как Эмили скрылась в доме, чтобы помочь его маме с приготовлением десерта. И он ощутил облегчение. За последние несколько недель они сблизились, и это всё, что хотел видеть Гэвин. Наслаждаясь звуками игры племянников в салочки, Гэвин радовался, что решил в этом году разделить праздники с близкими друзьями и семьей. Когда уходящее солнце приготовилось забрать с собой день, Гэвин присел около костровой чаши рядом с отцом и Колтоном.
– Спасибо, пап, – сказал Гэвин, принимая у отца пиво. – Классно было сегодня.
– Конечно, было. – Чэд расслабился в своем кресле, взглядом встретившись с Гэвином. – С возрастом начинаешь замечать, что хаос больших вечеринок теряет свой блеск. Это и есть самое важное.
Гэвин знал, что отец прав. Где-то между тем, как стать успешным с «Блек Индастриз», и утомительной игрой с женщинами, он потерял связь с чем-то действительно значимым. Не то чтобы семья не была близка его сердцу – невозможно было не дорожить ими, учитывая, что его вырастили и оберегали родители – но ощущение важности в его жизни стало размытым.
– Ну и как ты держишься? – спросил Колтон. – Мама сказала, вы с Эмили сделали тест на отцовство пару дней назад.
Переведя взгляд на дом, где он видел Эмили в окне кухни, Гэвин осознал, что паршиво справлялся. Конечно. Он говорил Эмили, что не утратит надежду, что Ноа – его сын, но по мере того как приближался ответ, оставаться оптимистом становилось всё труднее. Гэвин пожал плечами, сделав глоток пива.
– Справляюсь.
– Всему есть причина, сын, – вздохнул Чэд, хлопнув Гэвина по плечу. – Просто помни это.
– Да, пап? Что же это за причина, если малыш не мой? – Гэвин ненавидел спрашивать о том, что сказал отец, только он никак не мог найти причинно-следственную связь на случай, если результат вынесет ему мозг. Отчаяние в глазах отца заставило Гэвина чувствовать себя кретином. – Прости, – уныло произнес Гэвин, стараясь сохранить веру, которую отец всегда пытался привить ему. – Я сказал Эмили в самом начале, что мы вместе пройдем через этот кошмар. По большому счету, я сказал это, чтобы ее успокоить. Но, катись всё к чертям, если это не убивает меня. Мысль, что тот придурок будет участвовать в её жизни или жизни ребёнка чертовски действует на нервы.
Гэвин провел рукой по волосам, чувствуя, как нервные окончания скручивались в тугой узел с каждым злобным шепотом в голове. Он покачал головой.
– Он поуспокоился немного за последние пару месяцев, но, я уверен, это потому что я поставил его на место. Если он отец малыша, это прочно засядет в его голову, и всё выйдет на абсолютно новый уровень. Придурок сообщил нам, что собирается переезжать во Флориду через пару месяцев после рождения ребенка. Эмили с ума сходит от этого. Я буду любить этого малютку, и вынужден буду смотреть, как Диллан забирает его на лето и праздники. Это сломает нас обоих.
Продолжая сжимать плечо Гэвина, Чэд посмотрел на Колтона, который молча наблюдал за братом. Снова посмотрев на сына, Чэд покачал головой. Его голос был тихим, но решительным:
– Гэвин, ты сильный мужчина. Всегда таким был. Впервые, когда я взял тебя на руки, ты одними только глазами сказал мне, что дашь миру знать о себе, и, черт, сын, ты так и сделал. Ты заставил нас с матерью гордиться. Знаю, возможно, ты чувствуешь эту силу с рождения, с момента первого вздоха, но ты хранил её в себе не для того, чтобы просто отпустить. Найди её снова. Она там. Как мужчина и отец этого ребёнка, твой он биологически или нет, ты будешь оберегать вас с Эмили. Ты человек, который вырастит из этого ребенка мужчину. Вы с Эмили будете нужны друг другу и, возможно, даже больше, чем когда-либо. Но что бы ты ни делал, никогда не проси небеса принять решение за вас. Опять же, всему есть причина. Что действительно важно, так это то, как ты поступишь с принятыми решениями. Можешь позволить им сломать себя или же сделать сильнее.
По мере того как слова, в которых он так нуждался, просачивались в его сознание, Гэвин смотрел на дом. Глядя, как мама с Эмили вышли на крыльцо, он пытался сосредоточиться на словах отца, но как только звезды осыпали небо, появился страх, что до тех пор, пока в его руках не будет результатов теста, он не сможет найти в себе силы, чтобы провести их через всё это. Когда сомнения сковали каждую его клетку, Гэвин встал и подошёл к Эмили. Нацепив улыбку, он осторожно подтолкнул её в свои объятия. Чувствовал себя проигрывающим. Мужчиной, который продолжит проигрывать, если Ноа – не его сын.
– Привет, – сказала она, улыбнувшись. – Все идут на пляж запускать фейерверк. Я и не думала, что здесь так зябко. Вернусь обратно, возьму пиджак. Тебе что-нибудь нужно?
Гэвин не ответил. Нет. Вместо этого он склонился, припав к её губам. Пристыженный переполнявшим его чувством вины, скрывая свои чувства, он жадно целовал её, зарываясь пальцами в её мягкие локоны. Интересно, чувствовала ли Эмили вкус страха на его языке или неуверенность в его объятиях. Он не знал, как долго они уже стоят вот так, укрываясь в руках друг друга, но в эту секунду он хотел иметь возможность остановить время. Остановить от движения вперед к зловещему моменту, когда он не в силах будет уберечь её.
Эмили медленно отстранилась, ловя взгляд Гэвина:
– Ты в порядке?
– Да, – просто соврал Гэвин. – Я могу пойти и взять твой пиджак.
– Всё в порядке. Мне нужно в ванную. – Она коснулась его щеки и улыбнулась. – Встретимся у пляжа.
Гэвин кивнул, и она отправилась в пустой дом. Пока мыла после туалета руки, Эмили забеспокоилась о том, как выглядел Гэвин. Боже, она просто хотела, чтобы их ожидание закончилось. Хотела вернуть того беззаботного почитателя Янки. Ожидание так сильно калечило его, что Эмили, не в силах ничего с собой поделать, переживала за него до боли. Вздохнув, она выключила свет, продолжая молиться, чтобы ожиданию поскорее пришел конец. В спальне, включив свет, она вытащила из чемодана пиджак. Как хорошо, что взяла его с собой. Эмили накинула его и направилась к двери, но остановилась; ее ноги словно приклеились к полу, когда она взглянула на лептоп Гэвина. Сквозь нее прошла острая боль.
Любопытство взяло верх, и Эмили медленно опустилась на край кровати. Глядя на экран, Эмили не могла остановиться, пальчиками выстукивая код Гэвина. Она знала, что результаты теста на отцовство придут не раньше чем через пару дней, ругала себя за подглядывание, только что-то подтолкнуло проверить. В нужном месте она набрала электронный адрес. Когда сайт загрузился, а сердце заколотилось, Эмили набрала номер, присвоенный ей для проверки результатов. Хотя она никогда не была математиком, а английский язык не был у неё основным предметом, эта серия цифр и букв были словно выжжены в её голове. В напряжении она смотрела, как сайт начал загружать информацию. Страница отличалась от той, что выскакивала в прошлые разы, когда она проверяла. Вместо неё вдруг появились жуткие песочные часы. Эмили в ожидании смотрела на них, а они на неё.