Она не понимала всю значимость того разговора теплым июньским утром, в кухне дома, полного болезненных и сладких воспоминаний, каким он станет почти год спустя. Эмили ничего не могла с собой поделать, испугалась его влияния. Скоро у неё появится первый ребенок, и, хотя мама может и наблюдает, её не будет во плоти. Хранительница всех детских воспоминаний Эмили, хороших или плохих, никогда не увидит глаза малыша Эмили. Она никогда не искупает маленького с любовью, на которую способна только бабушка. Её не будет рядом, чтобы держать Эмили за руку и пройти вместе с ней шаги к становлению мамой. Когда слёзы потекли из глаз, Эмили провела руками по волосам. Она снова посмотрела в зеркало на женщину, которая скоро станет мамой.
Её дорога, хотя и полная моментов счастья, была также наполнена тоской, которую только мама смогла бы заполнить.
Тяжелые капли дождя со снегом стучали в окно спальни, как грохочущие пальцы, вырвав Эмили из глубокого сна. Она приоткрыла глаза только, чтобы увидеть Гэвина в спокойном сне почесывающего живот и облизывающего свои идеальной формы прекрасные губы. Эмили отчаянно пыталась восстановить пропавшее дыхание. Ноющее чувство росло между ног, тело реагировало на него единственным знакомым ему способом. Нуждалось в нём.
Она в нём нуждалась. Нуждалась в его прикосновениях, ощущении его вкуса, чувствовать его. В ней. Над ней. Под ней. Не смотря ни на что, она хотела его и не могла больше ждать. Воздух, слегка разбавленный ароматом его одеколона, впитался в каждую её клеточку. Её внутренности напряглись, реагируя на его мягкое дыхание, низкое, мурлыкающе сопение усиливало её желание. Она тщетно пыталась остановиться, но, когда он повернулся, одеяло соскользнуло с его тела, оголив его великолепное бедро. Она пропала. Внизу живота вспыхнул голод.
Она закусила губу, села и стянула с себя черную шелковую сорочку. Следом отправились черные кружевные трусики. Как мотылек, невероятно стремящийся к пламени, осторожными прикосновениями она убрала одеяло с его обнаженной кожи. Он едва пошевелился, глубокий стон заскрежетал в его груди, но он не проснулся. Эмили сглотнула, жажда каждого дюйма его крепкого тела, золотистого цвета кожи заполняла её отчаянием, близким к помешательству. Пульс, наряду с дыханием, участился, когда она скользнула вниз по кровати.
Встав на колени, она ловко раздвинула его ноги и набросилась на добычу. Обхватив пальчиками полутвердый член, она жадно вобрала его в рот. Слышала его стон, а напрягшееся мускулистое тело только подстегивало её желание. Работая усерднее, она пыталась удовлетворить свою жажду, облизывая с заметно набухшими венами каждый дюйм от основания до кончика. Боже, его изумительный вкус. Солоноватость его жидкого шелка в сочетании со вкусом его кожи заставляли благоговейно кружиться голову, рука двигалась вверх и вниз каждый раз, как она вбирала его в рот.
Тогда он проснулся.
Подтянулся к изголовью кровати, но это не остановило Эмили. Последовала следом, не позволяя ему уйти.
– Эмили, – рвано выдохнул он. – Какого дьявола ты вытворяешь?
Глазами, распахнутыми от страсти, она посмотрела вверх, облизывая и посасывая головку его теперь уже твердого члена.
– На что похоже то, что я сейчас делаю, мистер Блейк? – она снова опустилась, заглатывая его до задней стенки горла. Ещё один глубокий, восхитительный стон вырвался из его груди, когда он схватил её волосы, пальцы впивались в её голову. Это сносило ей крышу. Ошеломляло. Она глубже вобрала в рот его пульсирующую эрекцию, ногтями впиваясь в его бедра. Чувствовала, как напряглись его мышцы, тело стало жестким и напряженным, и она любила каждую эту секунду. О-о, да, она имела его сейчас. Он глубже толкнулся в её рот, сильнее сжимая её волосы, направляя её вверх и вниз, вниз и вверх, позволяя ей ввести его в ее рот целиком.
Каждая последняя мысль Гэвина разрушалась жадным ротиком Эмили:
– Блять, – простонал он. – А ты любишь мой вкус. Да?
Да. Она. Любила.
Его острый вкус, смешивающийся с примесью сладости, сводил её с ума.