– Диллан избил Эмили в день их свадьбы.
У Колтона отвисла челюсть:
– Что?
– Да. Он к чертям собачьим избил её, а вчера показался у её работы. – Встав, Гэвин запустил в волосы руки, как только подумал об их с Эмили разговоре, который состоялся прошлой ночью после их занятий любовью. Она еще сильнее перевернула его мир, рассказав, что Диллан приходил к школе. И хотя в ту секунду он хотел уговорить её бросить работу, но не смог. Преподавание значило для неё слишком много, и она любила своих учеников. Но все уже было в порядке. Не сообщив Эмили, он уже сделал нужный звонок утром, удостоверившись, что за ней повсюду будут приглядывать. Немного наличных и старый приятель, который только что отмотал семилетний срок в северной части штата, будет тенью преследовать Диллана до конца его гребаной жизни. – Ты знал, что он избил её?
У Колтона выпучились глаза:
– Господи, Гэвин! Какого черта ты пришел к выводу, что я знал об этом? Нет, я не знал.
– Я так решил, потому что Тревор, по всей видимости, знал и ничего мне не сказал. – Гэвин прошел по кабинету в поисках ключей, в то время как в голове по второму кругу прокручивался вчерашний разговор. Он пытался избавиться от всех эмоций, которые прочно засели в его голове. И хотя Эмили утверждала, что Тревор обещал рассказать все, только если они будут созваниваться, это не устраивало Гэвина. Они с Тревором виделись в день, когда Эмили переехала в его пентхаус. Фактически, негодяй вел себя так, как будто жизнь – это просто роскошь. Малой дал Гэвину понять, что его жизнь теперь станет сложнее, чем прежде.
– Он знал и ничего не сказал? – спросил Колтон, садясь за стол. – Давай-ка все проясним. Я твой брат. Я бы никогда не скрыл от тебя ничего подобного. Уяснил?
– Да, уяснил. Но он для меня как брат, – пробормотал Гэвин, снова проверяя часы. Несомненно, его водитель уже забрал Эмили с работы. Надо идти, чтобы, проехав через весь город, вовремя успеть встретить её. – Я еще не говорил с ним. Но обязательно поговорю в скором времени. Тогда и разберусь.
– Понимаю, – ответил Колтон. – Кроме того, уверен, что разборки с Дилланом – на первом месте в списке твоих приоритетов. – Колтон повертел шеей и хрустнул суставами, коварная улыбка появилась на губах. – Я немного старше тебя, и не такой любитель как ты, но если тебе нужна моя помощь, я с удовольствием повеселюсь с идиотом пару раундов.
Гэвин мгновение колебался, прежде чем повернуться к двери:
– Слушай, я должен идти. У меня ленч с Эмили через сорок пять минут.
– Подожди, – выпалил Колтон, вставая. – Как ты можешь вот так просто смотреть на меня? Только не говори, что не собираешься немного прополоскать этого мудака за сделанное. Знаю, что ты лучше, чем сам думаешь. В чем дело?
Вздохнув, Гэвин остановился в шаге от двери и повернулся:
– Эмили взяла с меня обещание, что я не пойду к нему.
От этого Колтон нахмурил брови и усмехнулся:
– Гэвин, ты имеешь дело с женщиной, которая взяла с тебя обещание не покупать ей машину, потому что считает, что они не нужны на Манхэттене.
Гэвин не смог не улыбнуться:
– Да знаю я, ладно? Кого заботит, что это Манхэттен. Она понятия не имеет, что я уже заказал ей машину.
– Точно, – улыбнулся Колтон и снова сел. Снова став серьезным, подбородком облокотился на руки. – А сейчас иди к Диллану и задай там жару. То, о чем Эмили не узнает, не навредит ей. – Колтон замолчал, не отводя глаз от Гэвина. – А вот то, что ты держишь в себе, убьет тебя.
Колтон сказал последние слова с такой легкостью, только вот истина в них прозвучала как выстрел в кабинете. Борясь за то, чтобы оставаться верным данному Эмили обещанию, и сильно желая почувствовать кровь Диллана, Гэвин просто вышел из офиса.
Не имеет значения, утро ли это, середина дня или послеполуденный час пик, движение на Манхэттене замирало. К хренам собачьим. Замирало. После этого Гэвин начинал думать, что нежелание Эмили иметь машину было не таким уж и беспочвенным. Но как он ни старался, он пристрастился к вождению. Конечно, он мог бы ездить со своим водителем на лимузине, как богатый ублюдок, каким его считают некоторые, только он не мог отпустить то чувство контроля, которое появлялось, когда он был за рулем. Он любил его. Окна открыты, музыка грохочет, и не важно, стоит ли чертов Манхэттен или нет – это были его крупицы счастья, которые действительно успокаивали нервы и собирали в кучу мысли. Тем не менее, по мере того как Гэвин маневрировал среди огромного потока машин, переполнявшего улицы, спокойствие – это было не то, что он чувствовал. Нет. Даже близко. Голова гудела. Мысли с каждой секундой становились все более мрачными. И хотя динамики разрывала песня «The Red» в исполнении группы Chevelle, единственное, что мог слышать Гэвин – были слова Колтона, эхом звучащие в его голове.