– Ты чертова шлюха! – прохрипел Диллан, выплевывая кровь в сторону Эмили. – Просто чертова шлюха и ничего больше! Надеюсь, он трахнет тебя, сука, и бросит, как и все остальные!
В голове Эмили взорвались отравляющие слова Диллана. Она чувствовала себя крошечной пылинкой, которая, словно в замедленной съемке, вертится в самом эпицентре ревущего торнадо. Несмотря на творившееся безумство в полной людей комнате, Эмили ничего не видела… Только лицо Гэвина. И хотя один из полицейских пригрозил Диллану сделать предстоящую ночь незабываемой, она ничего не слышала… Только стук своего разбитого сердца. Единственное, что она чувствовала – охватившее ее оцепенение.
Она освободилась из объятий сестры и подошла к Диллану, который стоял с самодовольной улыбкой, играющей на окровавленных губах. Всматриваясь в темную душу человека, которого она так долго любила и которому отдавала всю себя, она без единой слезинки ударила его по лицу. Не в силах остановить возрастающую ярость за ад, через который она прошла по его вине, Эмили продолжала бить его по лицу, по груди, не обращая внимания на жгучую боль в руках.
– Ты сделал это со мной! – кричала она, пытаясь справиться с одним из полицейских и, как раз когда он оттащил её, Эмили взглянула на Диллана. – Я любила тебя, а ты стал тем, кем обещал никогда не быть! И знаешь что, Диллан? – севшим голосом спросила она. Диллан с усмешкой на лице обернулся через плечо полицейского, выводившего из квартиры. – Если Гэвин оставит меня и никогда больше не заговорит со мной, я буду знать, что заслужила каждую секунду тех страданий, что буду испытывать без него.
После того как Оливия дала ему подзатыльник, Эмили стояла и смотрела как Диллан уходит из ее жизни так же стремительно, как и появился в ней. Мысли о Гэвине резкой болью отдавались в сердце и, прижав руки к животу, Эмили упала на колени. Из последних сил прислонившись к кофейному столику, она закрыла лицо руками и зарыдала. Лиза присела рядом с ней и, крепко обняв, положила ее голову на свое плечо. По мере того, как Лиза успокаивала ее, Эмили начала осознавать, что едва не стала частью другой статистики.
Снова внутренний голос.
Она удивилась, как могла позволить зайти этому так далеко, и тут же вспомнила свою мать, которая терпела жестокое обращение не только от отца Эмили, но и от множества других мужчин. Столь знакомые картинки вызвали дрожь во всем теле.
– Ш-ш-ш, Эмили, – шептала Лиза, крепче прижимая к себе. – Все уже закончилось.
Оливия опустилась рядом с ними на колени, мягко спросив:
– Ты в порядке? – она передала Эмили лед и открыла аптечку. Достав пластырь, Оливия разорвала упаковку и дотронулась до подбородка Эмили. Заклеив рану над бровью, она нахмурилась.
С влажными от слез глазами, Эмили кивнула.
– Да, все хорошо.
Оставшийся полицейский был полного телосложения, отчего форма сидела просто отвратительно. Он подошел к Эмили.
– Мисс, вы должны подать заявление. Врачи скоро прибудут. Они отвезут вас в больницу, если вы нуждаетесь в осмотре.
– Нет. – Эмили приложила лед к распухшей скуле, вздрогнув от первого прикосновения. – Я не хочу в больницу.
– Ладно, – ответил полицейский, глядя на разделочную доску. – Вы сможете написать отказ от госпитализации, когда они приедут, но осмотр необходим, поскольку зарегистрирована причина вызова: домашнее насилие.
Майкл сел на пуфик, глядя вопросительно на нее.
– Эмили, я думаю, тебе нужен осмотр.
– Я согласна, – уверенно произнесла Лиза.
Эмили поднялась, пытаясь собраться с мыслями. Нетвердыми шагами она направилась в комнату, чтобы проверить, не звонил ли Гэвин. Лиза и Оливия, вскочив на ноги, последовали за ней.
– Эм, – позвала Оливия. Она легко ухватила Эмили за руку, спросив с сомнением в голосе. – Почему бы тебе не поехать?
Эмили отвернулась, запустив в волосы руки. Она подошла к телефону, и ее сердце ухнуло куда-то вниз, когда она не увидела ни одного пропущенного звонка от Гэвина.
– Я сказала, нет, Оливия. Мне не нужно в больницу, – едва она упала на кровать, ее глаза наполнились слезами. – Я в порядке. Мне нужен только аспирин и немного поспать.
Поджав губы, Оливия взглянула на Лизу, всем своим видом выражая явное беспокойство.
Лиза, скрестив руки, прислонилась к дверному косяку.
– Клянусь, Эмили, иногда ты бываешь просто жутко упрямой.
– Знаю,– прошептала Эмили. – Но, я правда в порядке.
Оливия, подняв глаза к потолку, вздохнула. Уперев руки в бока, она снова обратилась к Эмили.
– Знаешь, почему я не буду дальше настаивать, подруга?