Приняв холодный душ и смыв с себя липкий пот, я ощутил невероятную потребность в свежем воздухе. И пусть в Филине такого понятия не существует в принципе, я все же вышел на крышу и только тогда обнаружил, что уже оказывается начинает заниматься утро.
Пройдя к краю крыши, тому самому, с которого некогда мы с Мором рухнули вниз, я сел и свесил ноги вниз. Через пару минут послышалось знакомое мне клачание когтей по твердой поверхности, и рядом появилась морда Января.
- Привет, дружище. - я провел рукой по его шерсти. - Тоже не спиться?
Он внимательно посмотрел на меня, и встретишь взглядом с этими небесно-голубыми глазами, я вдруг ощутил, что Январь заглянул прямо мне в голову, однако исключительно из беспокойства, желая убедиться, что со мной все в порядке. Это было странное ощущение, но мне оно нравилось. Я любил смотреть в глаза этих псов, потому что видел там разум, сознание, ум, не уступающий человеческому, но лишенный грязи, пороков, жестокости и злобы. Меня успокаивал этот взгляд, вселял надежду в то, что добро действительно существует. И вдруг отчетливо мне вспомнился тот день, когда я впервые увидел эти глаза. Странный был денек...
***
Это случилось два года назад. Была зима, начало февраля, и стоял лютый мороз. Мы охотились на двух разрушителей, повадившихся атаковать машины на торговых сообщениях между Филином и Горизонтом. Сама охота не доставила хлопот, но на обратном пути началась сильная метель, видимость резко упала, и я ехал в слепую, по приборам, прокладывая путь через белую мглу. И где-то на середине этого пути, километрах в сорока от Филина, мы стали получать сигнал SOS и короткое сообщение.
На записи звучал мужской голос, слабый, осипший, в нем слышались нотки отчаяния и истерики, а выговор был странный, не местный и мне не знакомый:
«Помогите! Умираю! Моя группа погибла! Подверглись нападению! Остался один! Сбился с пути! Прошу, кто-нибудь, помогите! Прошу!»
Затем сообщение повторялось.
Я глянул на Лилит, которая до того мирно спала, но проснулась, услышав это сообщение, и теперь взирала на меня с тревогой.
- Попробуй установить источник, – попросил я, чувствуя неприятный холодок, который пробегал по моему телу при звуке этого голоса. Человек, записавший данное сообщение, действительно был в беде, у меня на сей счет не оставалось никаких сомнений. Он отчаянно цеплялся за жизнь, страшась надвигающейся на него темноты, и четко различая это в его интонации, в его мольбе о помощи, я ощущал, как неприятный ком встает у меня в горле.
- В пяти километрах к северу, – сообщила Лилит, после недолгой настройки аппаратуры связи. – Там, по-моему, руины электростанции. Помнишь, где обосновалась парочка грендалей в прошлом году?
Я кивнул, продолжая всматриваться в белую стену пурги перед собой.
- Свернем? – осторожно спросила Лилит, словно сама не зная, правильно ли будет так поступить. – Поможем ему?
Я раздумывал с минуту, затем сбавил скорость, и повел машину в сторону сигнала.
- Попытаемся помочь, – сказал я сухо, про себя думая о том, что возможно этот человек уже давно мертв, а может, что еще хуже, все это только ловушка, расставленная кочевниками. Они и не на такое способны, и все же… черт возьми, слыша этот голос, эту надрывную мольбу, я просто не мог поступить иначе.
Джим моего мнения не разделял. Услышав о причине смены курса, он было запротестовал, попытался вразумить меня, но быстро сдался и, махнув рукой, пошел готовить снаряжение.
Не смотря на небольшое расстояние, мы прибыли к месту лишь спустя, без малого, пол часа. Очертания руин заброшенной столетия назад электростанции едва угадывались в бушующей метели, черными пятнами выделяясь на фоне белой мглы.