Викеша, подобно пуле, влетел в кабинет. Вид у него был ошеломленный и растерянный.
— Ки… Киноша! — выдавил он, заикаясь от волнения.
Майор смерил напарника строгим взглядом.
— В чем дело, Викеша? Что с тобой стряслось?
— Он вернулся!
— Кто вернулся?
— Он! Мальчик! Павел Арсеньев!
— И когда же?
Хладнокровие майора, казалось, лишь усилило возбуждение Викеши. Однако он тут же постарался взять себя в руки, заговорив уже более спокойно:
— Совсем недавно. Не более часа назад. Он явился домой один, пешком. Словно ничего не случилось. Его отец позвонил нам и сообщил об этом.
Киноша встал, достал из шкафа плащ и, застегивая его, сказал:
— Ну что ж, пойдем посмотрим на Павлика Арсеньева.
За руль служебной «Волги» сел Викеша. Все время, пока они ехали, Киноша с видимым безразличием смотрел в окно, не произнеся ни слова. Викеша, хорошо изучивший привычки своего напарника, тоже молчал. Разин прекрасно знал, что, когда на лице Киноши появляется вот такое отрешенное выражение, это означает, что он интенсивно над чем–то размышляет.
«Волга» притормозила перед воротами, которые через несколько секунд открылись. Машина въехала во двор и остановилась перед входом, облицованным розовым мрамором. Возле двери их уже поджидал Максим Маковский, секретарь–референт Арсеньева.
— Как состояние мальчика? — спросил Киноша.
— Все в порядке. Его недавно осмотрел доктор. Конечно, малыш потрясен случившимся, но так и должно быть. Вообще–то он чувствует себя неплохо.
— А что с гувернанткой?
— К сожалению, мальчику ничего неизвестно о ее судьбе.
Киноша понимающе кивнул.
Секретарь проводил их в кабинет хозяина. Арсеньев окинул милиционеров холодным взглядом.
— Я думал, что вам, вероятно, следует узнать эту новость, и распорядился, чтобы вас проинформировали о возвращении Павлика.
— Я признателен вам за то, что вы об этом позаботились, — сказал Киноша. — Могу ли я увидеть мальчика?
— Он сейчас в постели. Доктор считает, что общее состояние мальчика вполне удовлетворительное. Хотя он немного напуган, угнетен… Сейчас с ним его мать. Пойдемте.
Они последовали за банкиром по длинному коридору, устланному дорожкой. В конце его Арсеньев остановился у закрытой двери и постучал.
— Войдите!
Киноша вошел в детскую. Стены ее были обтянуты голубой тканью, под ногами лежал пушистый темно–синий ковер. На полу, возле окна, майор увидел причудливый замок, собранный из детского конструктора. Он обратил внимание, что вокруг замка мальчик, не пожалев блоков, соорудил огромную стену. Такие стены воздвигают обычно, когда кого–то очень сильно боятся.
На большой кровати среди подушек Киноша увидел каштановую головку Павлика. Рядом с ним сидела Алла Владимировна, держа сына за руку.
— Ах, майор!.. Павлик здесь… Он вернулся… — дрожащим голосом произнесла она.
Киноша улыбнулся. Ему казалось, что сейчас жена банкира — утомленная, со следами бессонницы на прекрасном лице и с темными кругами под глазами — выглядит куда красивее, чем на любой фотографии в глянцевых журналах. Приятно видеть на ее лице вот эти морщинки, отнюдь не являющиеся следствием утомительной жизни светской львицы…
— Ну как дела, малыш? — спросил Киноша, сев на стул возле кровати. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответил мальчик, внимательно глядя на него голубыми, не по–детски серьезными глазами.
— Ты знаешь, кто я такой?
— Да. Вы из милиции. Вам было поручено найти меня.
— Совершенно верно.
— Только вы не нашли меня. Я сам нашелся.
— Павлик! — смущенно воскликнула Алла Владимировна.
— Мальчик совершенно прав. Я действительно не смог его найти. Так как же тебе удалось вернуться, Павлик?
— Я убежал от них.
— А где ты находился?
— В подвале какого–то дома.
— Ты можешь сказать, где находится этот дом?
— Нет. Когда нас похитили, то сразу заклеили нам глаза липкой лентой.
— Тебя обижали?
— Нет.
— А твою гувернантку?
— Я… Она… Я не знаю… — прошептал мальчик.
— Пульхерия Афанасьевна не смогла убежать вместе с тобой?
— Нет.
— Почему?
— Эти люди… они повезли меня сегодня куда–то на машине, а Пуля осталась в том подвале. Когда машина остановилась, я сорвал повязку, которая была у меня на глазах, выскочил из машины и убежал.
— И они не погнались за тобой?