— Очевидно, что деньги в руках похитителей, — заметил адвокат. — Только какое все это сейчас имеет значение? Самое главное, что никто не пострадал…
— Основные свидетели живы и здоровы, в наших руках исполнители преступления, — прервал его майор. — Остается только найти организатора этого похищения и выкуп, и дело можно закрывать. Как же вы это допустили? Что случилось? Ведь вы предусмотрели все, кроме двух моментов: маленький мальчик вызовет симпатию у одного из похитителей, а женщина приглянется другому наемнику.
Я увидела, что глаза адвоката за толстыми стеклами очков округлились и остановились на лице Киноши.
— Извините? — Брови Ромберга удивленно взметнулись вверх.
— Каким бы блестящим умом ни обладал человек, он не в состоянии предусмотреть все, — заметила я. — В любом деле найдется какой–нибудь элемент, не поддающийся логике и ускользающий от анализа, связанный с животным началом и древними эмоциями, таящимися в каждом человеке. Да–да, такие задачи не по зубам даже современным компьютерам. Вы все учли, Вадим Натанович, все замечательно спланировали, за исключением того, что один из преступников проникнется симпатией к маленькому мальчику, а другой помешается от вожделения ко мне.
Вадим Натанович позволил пеплу сигары упасть в замысловатую пепельницу в виде лежащей девушки, державшей в руках чашу для пепла. Когда адвокат заговорил, его голос звучал так же спокойно и мягко, как и раньше:
— Уважаемый Игорь Андреевич, ваша спутница перенесла сильнейший стресс. Только это извиняет ее, мягко говоря, недопустимое поведение. Если же она пошутила, то я не назвал бы данную шутку удачной. Может, вы мне все–таки объясните, что здесь происходит?
Я заметила, что на лице адвоката начали появляться красные пятна. И мне показалось, что майор, удобно устроившийся в кресле, взирает на это с явным удовольствием. Мы переглянулись с ним, и я безжалостно продолжила:
— Скажите, Вадим Натанович, а когда Консуэла Аркадьевна стала вашей любовницей?
— Ну вот, теперь она начинает задавать нескромные вопросы! — горестно развел руками Ромберг.
— Думаю, что ваша связь длится никак не меньше года, — невозмутимо заявила я. — Позволю себе заметить, что человеку, занимающему такое положение, как вы, не следовало бы фотографироваться в столь фривольной позе.
Я посмотрела на Киношу. Он достал из кармана куртки фотографию, на которой обнаженный адвокат обнимает обнаженную Консуэлу, и его язык касается ее груди. На фотографии видно, что грудь адвоката покрыта густым волосяным покровом, чего не скажешь о его изрядно поредевшей шевелюре. Майор бросил снимок на стол.
— А что вы скажете относительно этой фотографии? — с улыбкой спросил Киноша.
— Интересно, где вы ее откопали?
— Ваша любовница — весьма образованная девушка. Она читает Ницше, только вот страницы столь серьезного чтива закладывает столь несерьезными фотографиями, — пояснила я. — Впрочем, одно другому не мешает.
— И за каким дьяволом вы суете свой длинный нос в чужие книги?
— Фатальное стечение обстоятельств. Поначалу я очень плохо ориентировалась в доме у Александра Николаевича Арсеньева, вот и попала случайно в комнату Консуэлы. Для такой девушки, как наша Консуэла, столь экзотическое чтиво мне показалось, по крайней мере, странным. Я взяла книгу в руки, а фотография из нее возьми и выпади. Потом в кабинете у Александра Николаевича я увидела вас на другой фотографии, но уже в совершенно пристойном виде.
— Ну что ж, — пожал плечами Ромберг. — Консуэла Аркадьевна действительно была моей любовницей. И что с того? У меня имелось множество любовниц, я готов признаться в этом. И многие из них были даже намного моложе Консуэлы…
— Вы их очаровывали своей харизмой или чем–то другим заинтересовывали? — насмешливо спросила я.
Но адвокат проигнорировал мой вопрос и продолжил свои признания:
— У меня женщин было так много, что я даже всех имен не помню.
— Мне очень хотелось бы знать: это Консуэла Аркадьевна подсказала вам мысль о похищении ребенка? — задумчиво проговорил Киноша, словно не замечая признаний адвоката. — Держу пари, что она. Или вы вдруг столкнулись с серьезными денежными затруднениями?
— Деньги! Разве их бывает много? Самая большая бездна — экономическая, — развел руками Вадим Натанович. — Я всегда жил не по средствам, все мои друзья об этом знают.
— И два миллиона позволили бы разрешить ваши финансовые проблемы? — поинтересовалась я.