— Ты встречалась с Иветт, его любимицей, — сказал Жан-Клод.
— Она была садисткой, и ей нравилось гнить на людях, особенно во время секса.
Он кивнул головой.
— Она хотела сделать это с Джейсоном, потому что его это ужасно пугало.
— Но ты бы не позволил ей, мы бы не позволили. Ты защитил его от нее, — припомнила я.
Наконец, он посмотрел на меня, и лицо его было пустым, больше не обворожительным, просто пустым.
— Когда я вернулся назад к Белль, чтобы спасти жизнь Ашера, она перестала защищать меня от чего бы то ни было на некоторое время.
Я просто смотрела на него и знала, что мысли отразились на моем лице.
— Она отдала тебя…
— Он на самом деле не любит секс, но он до сих пор функционирует и получает удовольствие от страха.
Я подошла к нему на цыпочках и положила руки ему на плечи, притянув к себе его голову. В тот момент меня не беспокоило все то, что засохло сбоку на его волосах. Ничего из того, что делали мы, не было так страшно, как то, что он пережил.
— Мне очень жаль, — прошептала я.
Тогда другие руки обхватили нас, поначалу осторожно, а затем Ричард крепко обнял нас обоих.
— Я не очень рад тому, что только что произошло, и это напоминает мне, почему я остаюсь от вас подальше, но ничего из того, что мы делали, в том числе сегодня, не настолько страшно, как проблески воспоминаний из твоего прошлого, — Ричард поднял голову вверх, и это заставило меня взглянуть на его лицо. — Разве не Совет сделал большую часть самых худших вещей в твоей жизни?
— Совет, — тихо подтвердил он.
— А теперь они собираются подчинить нас, — произнес Ричард.
— Похоже на то.
— Нет, — сказал Ричард, — чего бы это ни стоило, нет.
Жан-Клод посмотрел на другого мужчину. Их лица были близко друг от друга, и я вспомнила поцелуй, не как какие-то интуитивные воспоминания, а просто как воспоминание.
— Ты не знаешь, что может потребоваться для борьбы с ними, Ричард.
— Иногда ты можешь быть манипулятивной сволочью, но ты наша манипулятивная сволочь.
Жан-Клод действительно улыбнулся.
— Такая лесть может ударить мужчине в голову, mon lоup.
Ричард улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
— Любовник Смерти — зло, Жан-Клод. Я ощущал его в своей голове, я чувствовал, что он хотел, чтобы мы сделали с Ноэлем, и как только мы убили бы Ноэля, на этом бы не закончилось. Он заставил бы нас поубивать друг друга и кормился бы на каждой смерти.
— Таков был его план, — заметил Жан-Клод.
— Секс гораздо лучше, — сказал Ричард.
— Что мы можем сделать, чтобы держать их от нас подальше? — спросила я.
— Думаю, мы можем не подпускать их, но я боюсь за нашу бедную страну. Есть более слабые Мастера Городов, ma petite. Интересно, насколько они были напуганы этой ночью.
— Ты имеешь в виду, если он не сможет окрутить нас, он станет охотиться на другую добычу? — предположила я.
— Мать хочет нас, но здесь у него есть дети его собственной линии, ответственные за города. Не много, но несколько есть, и еще больше — в Европе.
Ричард сказал:
— Ты хочешь попытаться защитить от Вампирского Совета всю территорию Соединенных Штатов?
— Если мы сможем, да.
Ричард и я обменялись взглядами и снова посмотрели на Жан-Клода. Жан-Клод со всей его фетишистской модной одеждой стоял перед нами обнаженный и покрытый большим количеством телесных жидкостей, чем в эпизоде CSI. Могло показаться показным оптимизмом то, что он — что мы — можем выяснить способ не допустить метафизически самых мощных вампиров в Европе на территорию Соединенных Штатов, но мы уже выгнали троих из них, а также остатки Тьмы.
Мы еще раз посмотрели в карие глаза друг друга, а затем снова в голубые Жан-Клода.
— Я в деле, — сказала я.
— Что нам делать? — спросил Ричард.
— Я считаю, что мы освободили Белль от влияния Матери на данный момент, так что все, что им осталось, — это смерть, террор и насилие. Мы проиграем, если попытаемся бороться с ними их же методами.
— Ты хочешь сказать, что наше оружие — любовь, а не война? — спросила я.
Он кивнул головой.
— Я предпочла бы их просто убить, но Тьма просто перепрыгнет в другое тело, не так ли?