— Иногда страх — это хорошо , — произнес он шепотом, прежде чем начал развязывать веревки, которые связывали ее с колами в земле.
Он освободил последний узел, но она все равно не сдвинулась с места. Она научилась не двигаться, пока он не заговорит и не разрешит это. Она продолжала смотреть на него, фон неба Нинки, с его ярким синим цветом, поражал ее.
Несколько мгновений ничто не двигалось. Ее барабанные перепонки тряслись в полной тишине. Даже Нинка затихла. Его взгляд пронзал ее, как будто бурил ей в голову, и она изо всех сил пыталась подавить панику глубоко внутри себя, как учила ее Стрела. Он не отрывал от нее глаз, когда сказал:
— Минтон , пусть Хулио позаботится о маленькой Нинке, ладно?
— Она такая бесполезная, — с ненавистью сплюнула другой мужчина в сторону Нинки. — Хулио, ты слышал его.
Черноглазый мужчина отступил назад и пробормотал
— Вставай, Пуля. Нам предстоит работа.
Она опустила глаза от него и сфокусировала взгляд на его ногах. На нем было длинное коричневое кожаное пальто, а его дыхание выпускало дым в воздух. Руки по бокам, он немного сдвинулся, и она увидела, что пистолет был прикреплен к его поясу. В поле зрения она заметила, как Хулио развязывает Нинку от ее колов. Девочка не двигалась, ее глаза были закрыты. Пуля опустилась на колени и едва не упала, когда кровь хлынула в ее ноги. Теперь на четвереньках она проглядела сквозь длинные пряди своих красных волос, стараясь оставаться в курсе происходящего.
— Встань, дитя. Скоро ты понадобишься , — сказал черноглазый мужчина и, наконец, отвел свой взгляд от нее, передаводя его к Хулио и Нинке.
Пуля задумалась, кому она может понадобиться, но мысль ускользнула, когда пистолет привлек ее внимание. Ее ладони зудели. Эти оружия, как никакие другие, завораживали ее. Когда черноглазый мужчина впервые вложил ей пистолет в руку, она схватила рукоять и почувствовала правоту связи между собой и оружием, которая струилась по ее руке.
Она тренировалась каждый день. Он хвалил ее, и за попадание в мишени она получала дополнительные пайки. Если она промахивалась, ее отправляли в яму с водой. Даже когда мишени появлялись из ниоткуда, она должна была в них попасть. Она представляла, что это мужчины, которые убили ее маму, папу и сестру. Теперь она била их в середину лба каждый раз.
Сломанный вскрик отвлек Пулю от пистолета. Хулио схватил Нинку за волосы и потянул ее вверх. Она не могла встать, ее крошечное тело было похожим на вареную спагетти. Взгляд Пули нашел остальных девочек. Они лежали неподвижно, с закрытыми глазами, за исключением Кости, чей взгляд был прикован к Хулио. Веревки, которыми Кость привязали, врезались ей в тело, и хотя она боролась с путами всю ночь, не сделала больше, чем лишь содрала кожу до красноты.
Ещё один крик, теперь уже от боли, когда Нинка начала извиваться в хватке Хулио. Он сильно тряс ее за плечи, потом еще сильнее, и ее голова покачивалась на маленьком теле, туда -сюда. Ее светлые, пшеничные волосы были похожи на желтый карандаш из коробки с красками у Пули дома. Теперь они были грязными и слипшимися, только концы качались, пока Хулио продолжал трясти ее.
— Ты такая глупая девчонка! Почему ты не можешь научиться молчать? — требовал он на ломаном английском. Его голос был как у дьявола.
Нинка больше не издавала ни звука. Он перестал трясти ее и швырнул на землю. Она рухнула у его ног, лежала неподвижно. Пуля задумалась, не мертва ли она, и от этой мысли ярость пронеслась по ней, как гроза.
Нинка пела милые песни и всегда ночью кралась в кровать к Пуле. Ей нравилось прижиматься к Пуле в холодной темноте, ее мягкие руки были сложены между ними, как будто в молитве. Мама Пули молилась точно так же.
Пуля задумалась, отвечал ли когда -нибудь тот, кого звали Богом. Она спросила Нинку, молится ли она, и маленькая девочка всегда отвечала, что нет, просто ее руки были холодными.
Взгляд Пули метнулся к рукам Нинки. Они лежали открытыми на грязи, не сложенные, а, вероятно, замерзшие. Пуля должна была согреть их.
Хулио отшатнулся и пнул маленькую девочку. Кулаки Пули сжались. Ей хотелось бы иметь пистолет. Нинка закашлялась после того, как он пнул ее, выплюнула кровь. На ее бледных губах она была ярко -красной. Ее глаза поднялись, и Пуля застряла в их синих глубинах. Как океан, у которого она собирала морские ежи, глаза Нинки были глубокими.
— Помоги мне, Пуля, — крикнула она и потянулась к той, к кому прижималась ночью.
Хулио пнул ее снова, и она вскрикнула от боли, ее спина согнулась под ударом.
— Нет, — прошептала Пуля. Она так замерзла. Почему они забрали у нее одежду?
Он пинал ее снова и снова, пока звуки удара его ботинка о маленькое тело девочки стали невыносимы для Пули. Нинка была всем, что было сладким и светлым. А он так жестоко причинял ей боль.
— Сделай это, дитя, — насмехался черноглазый мужчина.
— Хватит, — прошептала она, не в силах оторвать взгляд от злобного мужчины, который мучил ее подругу.
Хулио наклонился и схватил Нинку за голову. Он посмотрел на Минтона , который просто кивнул. Выражение лица Хулио было радостным. Затем он начал сжимать ее маленькую голову. Он сжимал ее, пока ее щеки почти не сошлись, но она все равно смотрела на Пулю, умоляя. Он начал скручивать голову Нинки, для Пули это выглядело как замедленная съемка, и затем на его лбу расцвела дыра.
Ощущение оружия в ее руке, запах пороха в воздухе заставили ее улыбнуться, как и звук падения тела Хулио на землю.
Но и Нинка упала. Тихо и неподвижно, ее голова была повернута под странным углом, глаза печально потускнели. Пуля не дышала, боялась, что шум вызовет наказание. Хулио больше не держал Нинку, не пинал ее. Почему она не двигалась? Не пела?
— Ты — поразительный стрелок, дитя. Ты получишь дополнительную еду за попадание в мишень , — сказал черноглазый мужчина, и интонация в его голосе заставила ее мозг завопить.
— На самом деле, ты так хорошо сделала, что я не буду наказывать тебя за громкий звук. Теперь отдай мне пистолет, Пуля, и развяжи своих сестер. Нам нужно тренироваться.
Она не надела то, что называлось глушителем. И он дал ей прощение. Пуля оцепенела внутри, осознав масштаб своей ошибки. В следующий раз она будет делать лучше, чтобы не было шанса ошибиться. Дополнительные продовольствия были хороши. Иногда она даже получала горький шоколад.
— Пистолет, Пуля. Отдай его мне, — теперь его голос был жестким, злым.
Она взглянула вверх, снова на пистолет, и потом вручила ему оружие, опустив голову.
— Хорошо, дитя. Теперь сделай, как я сказал, и вернись в лагерь. — Потом он с Минтоном ушли.
Она развязала остальных, стараясь не навредить им. Узлы на манжетах были тугими, и ее руки были холодными, так что это заняло у нее много времени. В конце концов, она освободила их. Все они вместе стащили тяжелое мертвое тело Хулио к краю поляны, а потом вернулись к Нинке.
— Она мертва. Почему она не замолчала? — спросила Кость, садясь рядом с неподвижным телом Нинки.
— Она ломалась, — ответила Стрела.