Она бросила на него взгляд, а затем прикрыла глаза.
— Можно мне поесть, пока ты меня допрашиваешь?
Он фыркнул, но подвинул ей тарелку и махнул рукой.
Она села напротив него за стол, и к нему донесся аромат плюмерии. Его кожа натянулась, как и кулаки. Его кровь загустела, замедлилась, а член набух.
Это его бесило, но он не собирался позволять этому отвлечь его. Она была красивой женщиной. Его член не умер вместе с Лили.
Как только эта мысль родилась, его голова высмеяла его. Он проигнорировал это.
Она слегка откусила бутерброд, бледно -розовые губы обхватили кусок упрямого салата, а затем она сделала глоток чая. Ее лоб и нос сморщились, а затем она закашлялась.
— Боже, ты положил в него килограмм сахара?
Он пожал плечами.
— Так мы делаем на Юге.
— Тогда Вирджиния — это Юг? — спросила она, и не в первый раз он задался вопросом, откуда она. В ее голосе всегда была лирическая нотка, которую он сравнивал с какой -то европейской страной, а не с США.
— Сколько тебе лет?
Она поставила стакан на стол с резким стуком. Сила ее голубого взгляда чуть не заставила его застонать.
— Я сказала, что приведу тебя к ним, мистер Беккет. Это твоя склонность допрашивать меня не способствует нормальным рабочим отношениям. Я плохо на это реагирую.
Кто, черт возьми, ее допрашивал? Он вдохнул носом и постарался набраться терпения. Это никогда не было одним из его главных достоинств. Ему нужно было держаться курса с ней. Она двигала им так, что он чувствовал себя некомфортно.
Он не отрывал от нее взгляд, хотя впервые в своей взрослой жизни он был соблазнен это сделать.
— Сколько тебе лет?
— Я не думала, что кто -то упрямее меня. Возможно, мне придется исправить это утверждение для будущих справок. — Она согласилась, кивнув. — Мне двадцать семь.
Изумление пронзило его. Она выглядела не старше восемнадцати или девятнадцати лет. Ее лицо было гладким, без морщин и таким чертовски мягким… Отпусти, Рэнд.
— Как ты оказалась у Джозефа? — Даже задавая этот вопрос, он отбросил причину, стоящую за ним, сказал себе, что он не столько хотел узнать о ней, сколько хотел понять, как работает Джозеф.
Его сердце назвало его лжецом.
Она откусила еще один кусочек бутерброда и не спеша проглотила его. Чай она больше не трогала.
— Я думаю, нам стоит установить некоторые правила. Я действительно считаю, что ты упрямее меня. Однако, ты не сможешь сломать меня или отклонить меня от моей цели. Вопросов обо мне не будет. На повестке дня только Коллектив.
Злость оставила горький привкус во рту. Он проглотил ее.
— Если я ничего о тебе не знаю, как мне понять, говоришь ли ты правду?
Она бросила бутерброд, встала из -за стола и ушла.
— Вернись, — позвал он.
Она остановилась у двери и повернулась к нему, щеки покраснели, глаза сверкали синим огнем.
— Я многое могу, мистер Беккет, и убила много людей за меньшее, чем то, что ты только что сказал мне, — Ее тон был искренним, но ее взгляд дрогнул, выдав ее.
Его единственная надежда добраться до Джозефа Бомбардье лежала в этой женщине. Убийце.
— Извини. — Он усомнился в своем здравомыслии, но не в своей интуиции. Несмотря на то, что она практически призналась, что нажала на курок, чтобы убить его жену и ребенка, он каким -то образом знал, что это не она. Была ли она убийцей? Безусловно. Забрала ли она у него Лили и Анну?
Нет. Правильность его внутреннего ответа потрясла его. Он встал и подошел к ней вплотную.
— Он забрал у меня так много. Я так долго шел по краю, ища Джозефа, а потом появилась ты, и я был так близко , — сказал он, щелкнув пальцами. — Так близко, — Он выдохнул, совершил ошибку, вдохнув, и заблудился.
Ее взгляд встретился с его, и он шагнул вперед, наклонившись к ней. Ее голова откинулась назад, и ее губы оказались прямо перед ним. Она облизнула их, ее нервы выдали себя так, как он не ожидал.
— Я так близок к тому, чтобы схватить его за горло. И хотя я знаю, что ты убила, ты притягиваешь мой разум. И я не могу перестать задаваться вопросом…—Он завис над ее губами, ее аромат и вздох были на его языке.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.
Ее глаза были яркими и чистыми. Он читал свое собственное желание в их глубине, и это его пугало.
Он отошел, и она закрыла глаза. Она тяжело сглотнула и опустила голову. Он повернулся и сел обратно за стол, руки дрожали.
— Садись и ешь.
Ее руки сжались в кулаки, и она минуту боролась с собой. Затем она откинула голову назад, подошла к столу и села. Она не отрывала взгляда от еды, съела все до последнего кусочка и допила чай. Внезапно она почувствовала сильный голод.
— Еще, пожалуйста?
Рэнд встал и сделал ей еще один бутерброд, обильно положив мяса. Она была слишком чертовски маленькой, чтобы бродить по огромному миру. Он едва не рассмеялся над своими мыслями, но остановился, прежде чем они увидели свет. Она выжила три чертовых часа в ледяной водной яме. У этой женщины была сила, которой мало кто из тех, кого он знал, обладал.
Он поставил бутерброд перед ней, и она съела его, тщательно пережевывая каждый кусочек, и снова выпила каждый глоток сладкого чая, который он долил.
— Спасибо.
Он не ответил. Он бы кормил ее стейками и картофелем всю оставшуюся жизнь, осыпал ее красным вином, пока она не вытечет им из пор, если бы она дала ему информацию, необходимую, чтобы свергнуть Джозефа.
— Через месяц в Арекипе , Перу, состоится встреча высокопоставленных членов Коллектива. — Ее слова были неестественными, и было очевидно, что ей трудно делиться.
— Они встречаются каждый год в Арекипе , — спокойно сказал он.
Она посмотрела в кухонное окно, на изуродованные кусты и густые деревья. Он попытался увидеть это так, как она, и сдался. Какая, черт возьми, разница, что ей не видно цвета? Пуля здесь не имела значения.
— Да, — сказала она. — Но редко они все собираются вместе. В этом году есть необходимость, понимаешь. Они потеряли что -то невероятно ценное, и сейчас они спешат понять, как вернуть это обратно.
В Рэнде зародилось волнение. Он подавил его и попытался сосредоточиться на том, что она умалчивает.
— Что они потеряли?
Она молчала, казалось, целую вечность.
— Невероятно ценные вещи, четыре штуки. Но дело не в самих предметах, ценность заключается в том, что они могут сделать для членов, что делает эту встречу обязательной. — Она посмотрела на него, ее глаза были в тени, и они были более темного синего цвета, чем он видел раньше.
— Что это за вещи? — снова спросил он.
Она пожала плечами, этот жест был полон упрямства.
— Ты меня не слушаешь, мистер Беккет. Дело не в самих предметах, а в том, что они могут сделать. Члены Коллектива по всему миру сейчас мобилизуются от страха. Все, кроме Джозефа, я полагаю. — Она замерла и на мгновение замолчала.
Его разум вернулся к каждому человеку, которого он допрашивал, у которого был доступ к Коллективу. Никогда не было упоминания о каких -либо четырех предметах, представляющих ценность для группы. Сама группа была не чем иным, как собранием мужчин и женщин, отчаянно жаждущих власти. Они свободно сформировались в 1950 -х годах и укрепились под руководством Джозефа Бомбардье во время холодной войны. Именно тогда он начал собирать убийц, обучать их и… — Его взгляд упал на ее лицо. Она наклонила голову.