Она подняла руку, попыталась просунуть пальцы между их губами. Он схватил ее руку и прижал к ее спине. Она втянула воздух, сказала что -то , что он заглушил своими губами. Он хотел. И черт возьми, он получит этот момент.
Она была хрупкой и нежной. Потребность пронзила его, прямое желание подчинить ее своей воле. Привязать ее и проникнуть в ее душу, оставить след, который она никогда не сможет стереть. Мысли проносились в его голове, желание обладать ею было безудержным в этот момент.
Наконец, слава богу, ее губы уступили, смягчились, и борьба воли перешла в новую стычку — стычку потребностей. Ее пальцы вцепились в волосы на его затылке и потянули. Тепло разлилось в его паху. Он скользнул от ее лица вниз к ее бедрам, которые он поднял в своих руках. Она автоматически обвила ногами его талию и застонала.
Это был прекрасный звук, полный всего, что он хотел услышать от нее. Он так и не отпустил ее губы, лизая ее язык и внутреннюю сторону ее рта. Она слегка прикусила его, и он просунулся между ее ног, стираясь о ее холмик.
Стена была прямо там, и он двигался, пока ее спина не коснулась ее, давая ей опору, чтобы оттолкнуться от его твердого члена. Джинсы, которые он носил, были тесны, хотя он неохотно отпустил ее, чтобы освободиться.
Но он хотел войти. Безумно. Ее ноги были сильными, сжимали его, требуя более глубокого контакта. Его глаза закатились, когда она закрутила бедрами, и он перестал дышать.
Потерял рассудок.
Если бы она продолжала в том же духе, он бы трахнул ее у стены, черт возьми, убийца или нет.
Глава 13
Это было плохо. Очень, очень плохо, но неумолимо. Он делал с ней вещи, о которых она никогда не могла представить, и если он продолжит в том же духе, она позволит ему трахнуть ее прямо здесь. В холле. У этой стены.
Его большие руки скользнули под резинку ее спортивных штанов, обогнули белье и оказались на голой коже ее задницы. Такая теплота, такое ошеломляющее чувство. Каждый мозоль на его пальцах, каждое сжатие его руки вызывало дрожь в ее животе.
— Пожалуйста, — прошептала она, понятия не имея, о чем умоляет.
В ответ он раздвинул ее бедра и прижал свою твердость к выемке, которую создал. Его действия вызывали электрический разряд в ее клитор. Она сжала его ногами, одновременно с этим дергая его за волосы.
Он застонал и вошел в нее глубже, приподнимая ее выше на стене. Он усадил ее на свою ногу, которую зажал между ее ног, и переместил руки с ее задницы на ее рубашку, подняв хлопок и обнажив ее грудь. Поцелуй прервался, и она осталась смотреть на него, грудь вздымалась, а желание бушевало внутри нее.
Он зажмурился и открыл глаза. Их индиговая глубина горела. Она была без бюстгальтера, и никогда в жизни не видела такой похоти на лице мужчины, как та, что мелькнула на его.
— Черт возьми, ты прекрасна, — благоговейно прошептал он и дотронулся кончиком пальца до ее соска.
Он напрягся от его прикосновения. Он опустил голову, продолжая смотреть ей в глаза, наблюдая за ней так пристально, что она едва выдерживала. Затем он провел языком по ее коже.
Этот человек сломает ее.
Понимание этого отняло у нее дыхание, и все, что было теплым, стало холодным. Он снова приблизился, чтобы облизать и поцеловать, и она отчаянно оттолкнула его плечо.
— Нет, — сказала она почти бесшумным вздохом.
Он, должно быть, заметил ее отчаянные движения, потому что отстранился достаточно, чтобы она смогла отпрянуть и отползти от него.
Ей пришлось зажмуриться при виде твердого бугра в его джинсах. Его лицо было красным, черные волосы взъерошены от ее рук, глаза сузились от перерыва. Он был огромным мужчиной, с мощными мускулами, и удовлетворял все ее потребности. Но он был не для нее. Она не для кого -то.
— Я не могу этого сделать с тобой, — прошептала она, дыхание сбилось в груди.
Его взгляд опустился на ее грудь, и она почувствовала, как холодный воздух скользнул по ее накаленной коже. Она поспешно опустила топ, не в силах остановить взгляд, когда мягкий хлопок коснулся ее вздутых сосков. Когда она снова подняла взгляд, он был в нескольких дюймах от нее.
Она отступила, а он шагнул вперед. Опасная игра, потому что, хотя каждый инстинкт кричал ей бежать, все, что она хотела сделать, это шагнуть к нему.
Он ничего не сказал, когда сжал руку в ее рубашке и потянул ее к себе. Он наклонился, пока их носы не соприкоснулись.
— Прекрати, — потребовала она, хотя это прозвучало слабо и хрипло.
Реми никогда не звучала хрипло. Никогда.
— Заставь. Меня.
— Отпусти меня, мистер Беккет. — Теперь ее голос был сильнее, хотя в нем все еще слышалась нотка отчаяния, которая ей не нравилась. — Я не хочу причинять тебе боль.
Он рассмеялся в ответ, и гнев зашевелился в ее животе. Или, может быть, это была похоть. С его жаром и запахом, окутывающим ее, было сложно сказать.
Прошло несколько долгих мгновений, и он наклонил голову, всякая похоть исчезла.
— Тот факт, что ты вообще жива, причиняет мне боль.
Ее сердце сжалось в груди. Она опустила взгляд, на секунду подумав, не пролил ли он кровь своими словами. Она выпрямилась и протянула правую руку, чтобы схватить его за руку, освобождаясь от его хватки.
Что -то изменилось на его лице, какая -то загадочная эмоция, похожая на сожаление, но она знала точно, что это не так. Он заглянул внутрь нее и вытащил ее самую слабую часть, выставил ее на свет, а затем топнул по ней.
Стрела, Клинок и Кость посмеялись бы над ней за слабость, которую она только что продемонстрировала. Ее тело было инструментом, и его только что использовали против нее. Она оценила свои раны, мгновенно назвала их все и заперла их.
— Тогда мы пришли к соглашению, мистер Беккет, и вы больше не будете задавать мне вопросов. — Она боролась, чтобы сохранить холодность, но ей удалось. Реми откинула голову, посмотрела ему в глаза и сказала: — Я помогу тебе получить Коллектив. Никогда больше не прикасайся ко мне.
Тогда он отступил, и она обошла его, поднялась по лестнице в свою комнату. В ее фундаменте были трещины, которые нужно было заделать. Ей нужно было выпустить часть этой ярости. После нескольких минут попыток успокоиться она сдалась и направилась в тренажерный зал.
Она была своим самым строгим надсмотрщиком, но она обнаружила тревожный факт. Джозеф был ничто по сравнению с Рэндом Беккетом.
***
Что, черт возьми, он наделал? Рэнд провел рукой по волосам и посмотрел на потолок. Там не было ответов. Запах ее кожи витал в его ноздрях, во рту, на его коже.
Она была искушением для всего того, что он глубоко похоронил. Он не мог позволить этому случиться снова. Он вернулся на кухню и достал бутылку виски. Он налил себе рюмку и выпил залпом, а затем налил еще одну и сделал то же самое.
И все равно она оставалась в нем… внутри него. Было безумием, как быстро она разбудила мужчину, которого он прятал последние семь лет. Его любовь к Лили была сладкой, продолжительной и преданной. То, что делала с ним женщина наверху, было неописуемо.
Или, может быть, он просто отказывался это назвать. Он бросил тяжелую рюмку в раковину и направился в тренажерный зал. Кен не звонил из Шанхая, и Рэнд немного волновался. Адам уехал на задание. Задания по поиску людей включали, но не ограничивались поиском пропавших без вести. Иногда люди не хотели, чтобы их находили. Иногда их держали против их воли. Это задание пришло от матери из Канады, которая не слышала от своей дочери три месяца. Дочь была студенткой по обмену, которая жила в одной из внешних провинций Шанхая, Китай, и хотя было не необычно так долго не звонить по телефону, дочь не писала и не отправляла электронные письма три месяца.