— Тебе придется ответить на мои вопросы. Но я хотел сказать кое -что , — сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не обвести контур этого изящного уха губами.
Она повернула голову, и так быстро, что ее губы оказались в нескольких сантиметрах от его, ее глаза были широкими и ясными, бездонными.
— Что ?
— Шах и мат… Гретхен. — Ему нравился вкус ее имени во рту.
Ее глаза вспыхнули, и ее губы сжались. Она вырвала руку из его хватки и ушла, но не раньше, чем он услышал, как она пробормотала что -то , что подозрительно напоминало «ублюдок».
Он улыбнулся, когда солнце согревало его изнутри.
Или, может быть, это была она.
***
Ей действительно нравилось звучание ее имени на его губах. Настолько, что она буквально чувствовала запах моря и ощущала жар солнца в тысячу раз сильнее. Он напоминал ей о вещах, которые лучше оставить в прошлом. Она вздохнула и снова убрала с лица тяжелые волосы.
Не было никакого смысла шифровать этот диск ее именем. Вообще никакого. Она сделала это и отпустила. Пока не возникла необходимость рассказать кому -нибудь. Это разорвало ткань ее души. Она все еще была раздроблена изнутри после того, как рассказала. Она быстро вышла из комнаты, пробурчав что -то Дмитрию и направившись в быстром темпе к месту, где были спрятаны ее вещи.
И Рэнд последовал за ней. Давно она перестала называть его мистер Беккет в своих мыслях. Ее разум отказывался отделять его от ее эмоций, и поэтому он был Рэндом, если только она не разговаривала с ним. Но его присутствие напоминало ей о былом.
Отпусти.
Она не могла. Воспоминания были горькими, но она запустила этот механизм, зашифровав этот чертов диск именем из своего прошлого. Она давно оставила Гретхен Дирборн позади.
Джозеф забрал у нее и ее сестер все, даже их имена. Он лишил их индивидуальности, переформатировал их, действительно, переименовал их всех в соответствии с оружием, в которое они будут превращены. Ее удостоили именем Пуля. Для Джозефа она была убийцей, но ей нужна была возможность победить его, какой бы маленькой она ни была. Поэтому она назвала себя Реми.
Сокращенно от Ремингтон, первая модель пистолета, из которой она когда -либо взрывала голову мужчине.
В этом имени было как принятие, так и вызов всему, что навязал ей Джозеф. В тот день на безлюдной горе в Перу, когда она оставила Гретхен позади и стала Пулей, она также стала Реми.
Она искала свой центр, обнаружила, что он искривлен, и вместо этого засунула руку в сумку, чтобы достать спутниковый телефон. Сообщений нет. У нее сжался живот, и она набрала единственный номер. Телефон звонил и звонил, в конце концов раздался короткий гудок, сигнализирующий о том, что человек, которому она звонила, недоступен.
— Je suis ici. Le chassé sera bientôt le chasseur (прим. фран. Я здесь. Преследуемый скоро станет охотником ), — тихо сказала она, а затем отключилась. Она повторила процедуру с двумя другими номерами, получив каждый раз тот же результат.
Между ними не было кодовых слов , но ее сестры точно знали, что она имела в виду. Теперь они все были преследуемыми, но роли менялись. Ее удивило, что Джозеф еще не напал на дом Рэнда. С силой, которая была в его распоряжении, было бы относительно легко совершить покушение и исчезнуть, прежде чем правительство США даже узнало, что он там был.
Одно имя звучало в голове Реми, и она глубоко вдохнула. Это имя обладало огромной властью в Соединенных Штатах и, вероятно, даже сейчас, помогало Джозефу мобилизовать силы. С другой стороны, возможно, ее сестры были так же успешны, как Реми.
Может быть, каждое имя в этом списке даже сейчас изо всех сил старается защитить себя и обезопасить. Сама Реми отправила полдюжины посылок в парламенты по всему миру. Хаос. Улыбка тронула ее губы и откликнулась в органе, который качал кровь по ее телу.
Так близко. Но еще многое предстояло сделать.
Реми вошла в дом, миновав Дмитрия, который поднял бровь. Она поднялась наверх, поставила сумку в угол за дверью и тихо села на пол, винтовка перед ней, пистолет сбоку. Она сложила руки на коленях и склонила голову.
Завтра она расскажет Рэнду все, что ему нужно знать. Сегодня она сделала шаг, к которому, как она думала, была готова. Картинки пронеслись в ее мозгу, пощекотали ту маленькую частичку ее, которая всегда была в Арекипе. Преодолеть прошлое было так же просто, как оставаться в живых в настоящем.
Скоро.
Ее голос был шепотом в тишине ее комнаты, звуки были сладкими, когда она напевала и искала покой в словах колыбельной. Она чувствовала, а не слышала, как открылась дверь, и игнорировала ее.
— Баю-бай, должны все люди ночью спать.
— Это по-русски. — Его голос пронзил ее, сосредоточив тепло в ее животе.
Она не подняла головы, отвергая его присутствие, даже когда ее сердце тянулось к нему. Да, ее сердце. Оно было, и, по-видимому, в нем было место для чего -то большего, чем просто Клинок, Стрела и Кость.
Эта мысль заставила ее поднять голову. Поймав его темные глаза, она задалась вопросом, будет ли у нее время. Тоска закружилась у нее в позвоночнике и распустила свои свирепые когти в направлении той части ее, которая жаждала этого мужчины. Это было то, чего она не ожидала и не планировала. Как она могла? Она никогда раньше не знала подобного или не чувствовала подобного.
Ее молчание не беспокоило его, потому что он продолжал.
— Да? Это по-русски, верно? У тебя правильное произношение. Если бы не то, как ты безупречно говоришь по-французски, я бы подумал, что ты русская. Он пожал плечами и подошел к окну.
— Зачем ты здесь? — Она расслабилась рядом с этим мужчиной. Попытки держаться за гнев не работали, и она начинала отчаиваться. Между ними должна быть преграда. Он был слабостью.
А у Реми не было слабостей.
Тишина царила несколько минут, он смотрел в окно, а Реми смотрела на него. Его широкое плечо загораживало ей вид на улицу. Тонкие бедра расширялись в длинные, сильные ноги. Его задница была произведением искусства. Реми облизнула губы и разжала руки, прежде чем она пустит кровь.
Тогда он повернулся к ней и наконец ответил:
— Не знаю.
— Ну, ты можешь уйти?
Он фыркнул и снова посмотрел в окно.
— Могу.
Еще тишина. Ее нервы натянулись. Реми играли лучшие из лучших. Джозеф научил их всех выдерживать любые пытки, в том числе молчание, но сейчас она разваливалась.
Он знает? Может быть, поэтому он продолжал дразнить ее своим присутствием? Он, должно быть, почувствовал ее нервную энергию, потому что сел в стул, который она передвинула рядом с большим эркером. Он был слишком велик для него. Ростом чуть больше шести футов, он был не самым высоким человеком, которого она когда -либо видела, но он так сладко заполнял свое пространство, казался больше, чем жизнь. И это было связано не только с физическим.
— Я хочу поговорить с тобой, Гретх…
Она мгновенно вскочила на ноги. Гнев, который она искала, проявился в эту секунду. Движением настолько быстрым, что у него не было времени, чтобы предвидеть его, она схватила его за шею своим ножом, а другой рукой зарылась в его волосы.
— Никогда не называй меня так, — мягко сказала она ему в ухо. Вулканический гнев прокатился по Реми. Как он смеет?
Он продолжал дышать спокойно, хотя каждый вдох загонял лезвие ее ножа глубже в его кожу. Она не прорезала загорелую плоть, но угроза была явной. Его голову тянули назад так сильно, что он мог посмотреть ей в лицо.