Некоторое время, мы лежали на спине, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Вскоре услышав журчание ручья, устремились к нему, долго пили прохладную воду, а потом опустили в неё свои перетруженные и обожжённые ноги. И только после значительного отдыха, когда сумерки начали покрывать тёмным покрывалом подвластную им землю, отправились дальше.
Скоро показалась небольшая деревня, с аккуратными домиками из белого и красного кирпича. За домиками на берег с шумом набегали волны прибоя.
На самой окраине поселения, в бедную рыбацкую хижину, нас впустил похожий на доброго гнома седой старичок. Он пригласил к столу, и мы с огромным удовольствием уплетали хлеб, свежее молоко и жареную рыбу.
После того, как мы наелись, старичок отвёл нас в сарай, полный стожков недавно скошенного сена.
– Вы пришли из моря огня, – заметил он. – Неужели Зона не смогла остановить на этот раз людей, и вам удалось вернуться?
– Нам пришлось пройти ад, – весомо заявил капитан, – в прямом смысле.
– Не стоит говорить о таком на ночь, завтра расскажите, – покачал головой старичок, ласково улыбнулся и продолжил. – Натерпелись, наверное. Можете теперь, и отдохнуть, никто вас у старого рыбака не потревожит.
Едва он вышел, как мы с огромным облегчением рухнули на простейшие из всех постелей, которые только можно было придумать. Сено оказалось мягким. На мгновение я вспомнил сегодняшний денёк. Я вспомнил, как мы с орком покупали «специально – камуфляжную», потом проникли в замок, оказались на войне, а в итоге попали в ад, где разговаривали с Хозяином преисподние. Такого напряжённого рабочего графика у меня ещё не было.
Я несколько раз вдохнул непередаваемый запах свежего сена, а затем провалился во тьму.
Спал я беспокойно.
Вначале мне приснился гигантский кот – дьявол, вылизывающий себе причинные места. Он посмотрел на меня и сказал тихим и выразительным голосом:
– Может, и тебе что-то полизать, Малыш? Просто так, ради удовольствия.
Его язык принялся стремительно расти, и я проснулся в первый раз, весь в холодном поту. Испуганно озираясь сонными глазами, понял, что мы по-прежнему одни и снова провалился в небытиё.
На этот раз мне приснился Мавзолей на Красной площади, в котором я часто бывал в детстве. В центре строения на постаменте в гробу лежал Ленин. Вдруг вождь мирового пролетариата встрепенулся и сел в гробу. Чутко отреагировав на звуки, он выскочил на улицу и бросился на ближайшую площадь, где проходил митинг недовольных зомби.
Владимир Ильич осмотрелся и увидел подходящее место для трибуны – броневик. Собственно, на асфальте стоял БМП, но кому какая разница, в конце концов? Ленин взобрался на борт и обратился к мертвякам. Всё-таки было в нём нечто, заставляющее слушать и повиноваться:
– Товахищи!
Володя не выговаривал букву «р», поэтому речь картавого узнали сразу.
– Да это же… Ленин! – прошептал зомби – печник.
– Сам Ильич, – потрясённо подтвердил зомби-грузчик.
А вот зомби – менеджер промолчал.
– Товахищи! – закричал Ульянов. – Я знаю, как вам было плохо и тяжело в сыхых могилах. Тепехь всё изменится в лучшую сторону. Миховая бухжиазия тхясётся от стхаха. Я поведу вас ни куда-то, а к социализму, в светлое и сытое будущее, где будет много аппетитных людишек. А пока у меня есть для вас подахачек, – он поднял фуражку, снял что-то с головы и протянул на ладони перед собой.
– Сехдце очкахика! – моё кроваво-красное сердце то сжималось, то разжималось. Володя поднёс его ко рту и вцепился в трепещущую плоть зубами. Кровь потекла по подбородку. Откусив порядочный кусок, он бросил остатки в бушующую толпу. – Мы пойдём есть людей, товахищи! Я знаю, где скхываются охк и кохшун!
Меня просто таки подбросило на немудрёной постели.
– Что ты так орёшь всю ночь, – недовольно пробурчал с соседнего стога сена орк.
– Снится всякое…
– Если снится, значит, креститься надо.
Я закрыл глаза и мне немедленно привиделось, что орк встал, подошёл поближе и прилёг рядом. Его лапа нежно погладила меня по ноге:
– А ты симпатишный, очкарик, – прошептал он. – Хочешь порадовать меня, мясо?
Я с трудом открыл левый глаз, убедился, что орк покоится на старом месте, в полусотне метров, и только после этого провалился в бессознательную тьму, в которой не было снов. А, может, я их просто не запомнил…
Глава 8
Разбойничий притон
Пришёл в себя оттого, что было ужасно холодно. Тело закоченело до такой степени, что чувствовал себя помещённой в морозильник тушей, не способной совершить ни одного движения. Всё, что я смог в итоге сделать в результате титанических усилий, и то после многих безуспешных попыток, так это немного приподнять голову.
Находился я во всё том же помещении, в которое попал вчера. Только изменилось оно чрезвычайно сильно. Копны сена, удобно расположенные в виде шикарных лежанок, исчезли, а вместе с ними пропал уют и спокойствие. Вместо них увидел голые стены с множеством внушающих ужас атрибутов. В кирпичную кладку хозяева крепко сложенных из крупного кирпича застенков вмонтировали большие мясные крюки, совсем как те, на которых вывешивают убитых животных. Бурые пятна на них и вокруг, на полу и кирпичах, многое говорили моему до крайности перепуганному подсознанию. Множество цепей с крупными звеньями, проржавевшими от времени и впитанной металлом крови, свисали с потолка. Я и сам был оплетён и запутан в такой кошмарной паутине. Руки оказались распяты, ноги свешивались, и на мне опять… не было никакой одежды. На полу, подо мной, выстроились в ряд несколько старых столов, на которых обычно разделывают убитых свиней. На столешниках кто-то аккуратно разложил множество предметов вполне понятного назначения, от вида на которые невольно бросило в дрожь.
Орк, окутанный тяжёлыми цепями, лежал в углу, плотно притянутый к огромной колоде. Если бы он попытался встать, то колода не пустила его, прикреплённая к стене огромными вертлюгами и зацепами, залитыми ещё для верности крепким бетоном. Напротив меня висел Коршун. Как на мне и на орке, на нём не было и клочка одежды. Рассматривая тело бывалого солдата, я не переставал удивляться. На нём не было ни одного живого места. Кривые и косые шрамы, оставленные мечами и саблями, когтями и зубами, пересекали тело во всех направлениях, звёздочка образные язвочки указывали на места попадания пуль. Просто поразительно, как при всех подобных увечьях ему удалось выжить в своё время, да ещё наравне с нами переносить тяготы и лишения.
Вместе с уходящей болью, голова немного прояснилась. До меня медленно дошло, что с нами произошло. Во время вчерашнего ужина милый старичок опоил всю компанию каким-то сильнодействующим раствором, вызывавшим галлюцинации, перед сном я видел странные кошмары, и очнулись мы лишь тогда, когда нас раздели и приковали в самых причудливых позах.
– Смотрите, что у меня, – услышал я хриплый, неприятный голос и скосил глаза. Несколько человек, вылитые рыбаки, в защитных плащах с капюшонами и про резиновыми штанами, постепенно переходящими в сапоги, столпились в кучу.
По выражениям их лиц, я понял, что передо мной представители одной семьи, одного рода в нескольких возрастных проявлениях. Тот старичок, что вчера потчевал гостей отравой, пользовался среди своих сородичей явным непререкаемым авторитетом.
– Да, чепуха какая-то, обычный фонарик, а не артефакт, – пожал он плечами и вернул находку, а потом приказал спокойным голосом стоящему рядом юноше: – Сбегай за Фитчерами и Ивановыми, позови братьев Скоблых, одиночку-волка. Позови всех, кто остался. Скажи, что случай из ряда вон выходящий.
Молодой человек, светловолосый, с упитанным широким лицом и крупным носом кивнул головой, натянул на голову капюшон (на улице, видимо, шёл дождь) и вышел из пыточного сарая. Старик, между тем, поднял голову, заметил мой взгляд и недобро усмехнулся:
– Очнулся, значит? Странная вы компания, хочу сказать. Особенно, когда разденетесь. Говорите, что вернулись с того света, и я верю вам. На людей-то вы сильно и не смахиваете, как не пытаетесь замаскироваться. К тому же притащили с собой кучу интересных вещей, в поисках которых сгибла треть нашего посёлка. А другую треть забрало море, эти даже близко не подошли к вашей Зоне… Скажи мне, почему вас пропустили к нам? Вы разведчики и следом за вами прейдут более грозные твари?