– Мы тебе поможем, – неожиданно дал обещание за нас обоих орк, – но с одним условием. Принцессу не трогать, она судьбой назначена мне в спутницы!
– Хорошо, – кивнул я головой, – проникнем в замок и заберём рубин.
– Вы хотите помочь мне? – дракон улыбнулся, показав огромное множество острейших клыков, растущих в пасти, как было уже упомянуто, в два ряда. – Я как-то невзначай и ненавязчиво интересовался и снова ещё раз спрошу: почему я застукал вас голыми? Да ещё всё время держитесь рядом. Ну, очень подозрительно. Если у вас новомодные такие отношения, когда… Одним словом, если вы пара, то мне ваша помощь не нужна.
– О, о, о, нет, нет, нет, что ты себе вообразил! – до корней волос покраснел я. Чёрт, а ведь он в чём-то прав. А что на месте дракона подумали бы вы в подобной ситуации?
– Чтооо? Никогда! – мгновенно рассвирепел орк и сделал в сторону пару шагов, удалившись на максимально позволенное расстояние.
– Видишь ли, нас связало заклинание феи, – пояснил я и подробно рассказал обо всём, что с нами произошло в последнее время. Наша история немало позабавила бесчувственную ящерицу. Когда она перестал смеяться, тогда и смогла говорить с большим трудом:
– Значит, проказница фея лишила вас свободы действий, а хитрый старик Пи Сюн в прямом смысле последних штанов? Да, такого я ещё не слышал! Мне кажется, что вы самые большие неудачники, из всех известных мне.
Между тем наступили сумерки.
– Темнеет, – заметил дракон и огромной зелёной лапой, покрытой крупными чешуйками, вытер выступившие от смеха на глазах слёзы.
– Ну и что? – орк точно никого и ничего не боялся. А вот мне в сумерках стало не по себе.
– В темноте выходят на охоту разные звери, – его глаза сверкнули в полумраке, подобно включенным фарам.
– Не больше, чем на Земле, – заметил я.
– Не больше, – согласился дракон, – но и не меньше. Есть в здешних краях такие места, где и на танке не проедешь. Ладно, сейчас подсушу траву, а вы её сорвёте и натаскаете для костра. Задание простое, думаю, вы не облажаетесь. Ну, по крайней мере, не должны.
Недалеко от того места, где мы стояли, росли высокие заросли какой-то кустистой травы. Дракон, вытянув шею и голову, дунул огненной дугой поверх растений и они мгновенно высохли. Мы с орком быстро нарвали сухой травы, удивляясь разрушительным последствиям «дыхания дракона», натаскали готового сена в достаточном количестве как топливо для будущего костра. Из двух приличных ароматно пахнущих охапок не забыли соорудить себе воистину королевские постели.
Не заставляя лишний раз просить, Геннадий снова дунул на траву, сложенную в кучу и она быстро загорелась, весело потрескивая. В воздух повалил густой дым, порывами ветра его поворачивало то в одну, то в другую сторону. Едва клубы дыма достигли моих ноздрей, мне вдруг стало необычайно хорошо. Непонятный подъём духа завладел сознанием, и не знаю почему, я вдруг начал ни с того, ни с сего, хихикать. Следом за мной прыснули от смеха орк и дракон.
– Веселящая травка, – задыхаясь от хохота, с трудом выдавил из себя дракон, – мы зажгли костёр из побегов веселящей травки и её у нас целое поле!
– Веселящая травка, охо-хо, какая хорошая трава, – покатывался от смеха на своём ложе орк.
– А ведь я пишу стихи, – неожиданно выпалил Геннадий.
– Дракон? Стихи? – орк не мог остановить душивший его смех.
– Да ну? – Я даже приподнялся со своего ложа, – прочитай-ка нам какое-либо.
– Любое? Только обещайте – не смеяться! Понимаете, душа у меня очень ранимая. И обострённое чувство справедливости. Хорошо, немного философское, из старого, но, на мой взгляд, довольно удачное. Называется – «О чём пищат сурки зимою».
– Кто-кто? – прыснул орк, но я прикрикнул на него, хотя тоже с трудом смог сдержаться.
Дракон принял подчёркнуто театральную позу. Без всякого сомнения, в его лице пропадал великий актёр. Он встал на задние лапы и опёрся вдобавок на хвост, придав телу устойчивоё вертикальное положение. Теперь он возвышался над нами как самая настоящая гора. Свет от костра и звёзд играл с тенями на гигантском теле, покрытом даже на животе непробиваемыми пластинками. Передние лапы дракон поднял к небу, к звёздам, значительно раздвинув их в стороны. И только после такого приготовления хорошо поставленным голосом принялся декламировать четверостишья:
Последние два предложения дракон, не сдерживая себя, громко выкрикнул с блестящими от слёз глазами. Вот это мастер! Я захлопал в ладоши, орк сказал:
– Я больше не могу смеяться, – и перевернулся на живот. Дракон же величественно поклонился. Его голова находилась на такой высоте, что дым от горения веселящей травки не мог её достигнуть.
– Ну, как? – с надеждой в голосе спросил он скорее у меня, чем у Василия.
– Да вроде ничего, – с готовностью отозвался я, – но звучит, знаешь, как-то по-человечески, что ли…Мне кажется, что прежде, чем стать драконом, ты был человеком.
– Да, – откуда-то сверху задумчиво прогудел дракон, – когда-то я тоже принадлежал к вашей расе, но попросил при переходе в игральную вселенную Пи Сюна дать новое тело. Понабрал на Земле кучу кредитов, а их ведь нужно, оказалось, ещё и отдавать, да притом с процентами… Когда же я попал в драконью шкуру, то начал мыслить как дракон. А совсем скоро стал и ощущать себя настоящим драконом, как будто был им всегда. Может, хочешь ещё послушать мои творения?
– Давай, – неохотно согласился я. – Хоть тысячу.
Дракон вновь принял театральную позу номер один.
– Посвящается моей будущей жене – дракониха, которая прилетит на мою трель, когда мы заберём Рубин Сладких снов. Итак, «Страдательное».
Он прокашлялся и начал:
В этом месте, не дослушав нетленку до конца, под печальный заунывно – убаюкивающий голос чтеца я начал проваливаться в дрёму. Дым веселящей травки вызвал у меня галлюцинации. А, может, посетили моё сознание и не глюки вовсе, а самые настоящие мистические видения. Находясь на грани сна и бодрствования, я вдруг увидел, как дракон начал стремительно уменьшаться и в итоге превратился в розовенького летающего бегемотика. Бегемотик, усиленно работая большими прозрачными, как у бабочки крыльями, расположенными за спиной, подлетел ко мне:
– Почему ты не используешь Силу, чтобы помочь дракону, дон йода – Серёга – сан? Видишь ведь, какой он неземной! – очень строго спросил у меня бегемотик.
– Я ещё не прошёл тропой оленя. Койот не съел мою печень, а мои глаза всё ещё в глазницах, – растерянно пояснил я причину своего бездействия, испытав лёгкое саттори.