А в Крестовом тихо. В Крестовом мороз тридцать градусов. Воздух тугой, как резина, снег крепкий, как цемент, — пила не возьмет. В пору устраивать оленьи гонки. Или нестись с головокружительной скоростью на санках с сопки. Впрочем, ни один нормальный человек не станет предаваться таким развлечениям ночью. Для этого день есть.
Ушаров открыл глаза от взрыва хохота. Он и не заметил, как вздремнул. За столом, где шла игра в преферанс, во всю глотку ржали ребята. Ушаров локтем оттолкнулся от кровати — кровать заскрипела. Смех несколько утих.
— Не спишь, Ушак? — спросил его Рокотов, — Подсаживайся к нам. Мы Ветрову уроки игры преподносим, — сказал он, кивнув в сторону молоденького бортрадиста. — Третий раз продувается.
— Не хочется, — вяло отозвался Ушаров, вытаскивая из-под кровати унты.
— Никак не втолкуешь ему, что в распасовку взятки не берут, — продолжал Рокотов. — В летчики записался, а погоду делать не умеет. — И Рокотов наставительно сказал Мите. — Если экипажу не дают вылет по причине погоды, экипаж делает погоду сам: режется в преферанс или пропускает по маленькой. Вопросы будут?
— Понял, — бодро ответил Митя.
Но оптимистический тон никак не соответствовал выражению Митиного лица. На Митином лице была написана крайняя растерянность, лицо и уши горели, лоб был мокрый, словно парень умаялся от тяжелой работы. Хохотали, вероятно, по его адресу, отчего радист и был так смущен. Ушаров посмотрел на Митю, сказал Рокотову:
— Обрадовались чистой душе! — И Мите. — А ты в долгу не оставайся — это же разбойники!
Он натянул унты, снял с вешалки пальто и шапку.
— Далеко? — спросил его Рокотов.
— Так, пройдусь.
Ночь была морозная, светлая. По небу торопливо бежал зеленоватый месячишко, проглатывая на миг попадавшиеся навстречу звезды. Летный городок лежал как на ладони. От центральной дороги к домам разбегались тропинки, чернея на снегу. Ушарову хорошо был знаком этот городок. Так же, как десятки других летных городков на Севере. В каждом из них он не раз бывал, в каждой гостинице не раз дневал и ночевал. Вот в этом доме живет начальник аэродрома. Жена начальника удивительная женщина: три года подряд дарит мужу по двойне, и все девчонки. В доме — собственный детский сад. Следующий дом — баня. Отличная банька с парной. А этот сугроб не убирают специально: для любителей окунуться в снег после изрядной пропарки. Дальше — клуб. Рядом — библиотека.
Дойдя до последнего дома, Ушаров повернул назад. Воздух приятно пощипывал лицо.
«Крепчает мороз, — решил он, — тридцать пять, не меньше».
Прошел мимо гостиницы — в противоположный конец городка. Снег певуче поскрипывал под мягкими подошвами унт, серебрился под ногами. У последнего дома Ушаров снова развернулся на сто восемьдесят градусов. Возле гостиницы остановился, закурил, поднялся на крыльцо, сел на боковую скамейку.
Курил и думал. О чем? Обо всем сразу. Но главное — о том, что паршиво сложился день. Можно было, конечно, отметить с ребятами — как-никак круглая дата. Но в общем не этого хотел он — не просто выпивки в честь сорокалетия. Хотя выпить в такой день тоже не мешало (кстати, он никогда не разыгрывал из себя трезвенника). И все-таки затевать сейчас петрушку с днем рождения совсем не стоило.
Ушаров щелчком отшвырнул окурок, достал новую папиросу. За домом заскрипели шаги, кто-то прокашлялся простуженным голосом. Невысокий мужчина в летной тужурке поднимался на крыльцо. Ушаров затянулся, сверкнув огоньком. Летчик толкнул дверь вовнутрь и вдруг остановился, повернулся к Ушарову.
— Так и есть, он самый! — Он уже хлопал Ушарова по плечу, — Здорово, Ушак!
Перед Ушаровым стоял старый знакомый — Федор Заводилов.
— Здравствуй, Федор, здравствуй, дружище! — гремя басом, тряс его за руку Ушаров, — Каким чудом?
— Прозрение не принимает. Семьсот километров отмахал сюда — и вот загораю.
— То же самое, — сказал Ушаров. — Чуть было не сел — вернули.
Заводилов уселся рядом на скамью.
Лет пять назад Заводилов был вторым пилотом у Ушарова. Потом сам летал первым пилотом, пока его не перебросили на другую базу. Последние три года они встречались редко, случайно попадая на один аэродром.
— Ну где ты и как? — спрашивал Заводилов. — Слыхал, ты на Врангеле фокус показал: на одном моторе при южаке садился?
— Было, — ответил Ушаров. — А в общем все так же: куда прилетишь, там и дом. Скоро начнем грузы на «СП» перебрасывать. Все веселее будет.
Они не виделись больше года, Заводилов вспомнил об этом.
— А у меня за это время прибыль: сын родился.
— Поздравляю, — искренне сказал Ушаров.