- Я уже слишком стара для всего этого, - старшая обвела руками вокруг себя, - если только Сокджина смещу с поста старшего вожатого, то я бы ещё подумала.
- Этот лагерь словно безопасное место, словно убежище от внешнего мира, - подала голос Аддерли, - такое чувство, будто сюда всегда можно вернуться вновь и по-настоящему быть дома.
- Так, давайте вот без этих трагичных мыслей, нам ещё нужно финальные выступления пережить как-то, - Ян резко прервала поток мыслей подруг, направление которого ей было не очень по душе в этот момент, - давайте разведём этот очаг шума по отрядным местам, а потом уже и на боковую можно.
Три подруги за многие вещи любили вожатство, и отрядные огоньки точно входили в этот список.
В эти мгновения будто создавалась самая настоящая магия, когда дети делились своими сокровенными мыслями, переживаниями, почти тайнами, что останутся только в этом небольшом кругу. В этот вечер были первые слёзы. Первые слова о том, что не хочется уезжать, не хочется расставаться. Первые сожаления о больших и не очень упущенных возможностях. Первые просьбы вернуться следующим летом вновь, и обязательно тем же составом.
Девушки смотрели на своих подопечных и не могли сдержать улыбки, а некоторые и слёз. Они видели это бесчисленное количество раз, но такие моменты всегда достают до самого сердца.
Уже после отбоя, когда часы давно перевалили за полночь, вожатые обсуждали прошедший день и эту смену, будто вдохновившись словами своих детей. Они тоже вспоминали лучшие моменты, но больше с рейтингом «18+» и то, что их подопечные никогда не узнают. В разгар обсуждения одного из таких воспоминаний, в их комнату неожиданно постучали.
- О, вы ещё не спите? – голова Хосока протиснулась в проём, - Можно к вам?
- Да ведь зашёл уже почти, - отозвалась Лирён за всех, - давай заходи.
Хореограф с довольной улыбкой зашёл в комнату к вожатым и поставил огромную тарелку, наполненную ягодами, отчего у девушек сразу загорелись глаза.
- Намджун сегодня же в город ездил, сказал, чтобы я вам это передал, - пояснил тот со смущённой улыбкой, - можете не переживать, я их помыл.
- И с чего такая щедрость от самого хореографа Чона? – слегка надменно спросила Коннорс, осматривая его с ног до головы, - Мне казалось, что до таких поступков слишком сложно снизойти с твоих-то высот.
Глаза мужчины заметно потухли, а плечи опустились от таких слов. Ян даже не сильно ударила подругу по бедру, пока Лиз с самым спокойным видом поедала ягоды.
- Нэнси, я очень хотел извиниться перед тобой, - по Хоби было видно, как он боится смотреть девушке в глаза, отчего он выглядел, как провинившийся школьник, - те слова, те оскорбления… Это было недопустимо и непрофессионально с моей стороны.
- А что, сегодня у всех мужчин лагеря дикий стояк на извинения? – хихикнула младшая из трио, вытирая сок ягод с губ.
- Это твоя жизнь и я, как случайный её прохожий, не имел никакого права что-то говорить тебе о твоих решениях и выборах, - будто не слыша слов Аддерли, продолжил Чон, - мне искренне жаль, что я вышел из себя и обидел тебя. Мне очень не хочется расставаться с тобой на плохой ноте.
Пока мужчина смотрел в пол и мял руками низ своей футболки, Коннорс в миг подскочила к нему и стиснула его в своих руках, получая немного заторможенные от неожиданности, но ответные объятия. Русоволосая не умела долго злиться. Она понимала, что Хосок,- этот невероятно солнечный и добрый человек, - никогда бы не обидел её намеренно, виновато просто не совсем удачное стечение обстоятельств.
- Я рада, что ты извинился, - тихо проговорила она ему на ухо, - правда это ценю, спасибо тебе.
Девушкам на кровати хотелось аплодировать от драматичности этой сцены, но они слишком были поглощены вкусными ягодами, поэтому просто молча улыбались с набитыми ртами. Нэнси сразу потянула хореографа к себе на кровать, чтобы наверстать упущенное – узнавать все новости и обсуждать их с Хоби было сплошным удовольствием.
Обсуждение успехов детей плавно перешло на обсуждение жизни рабочего коллектива лагеря, отчего компания больше походили на самых настоящих сплетниц, а не на работников детского учреждения. Когда речь зашла о Лирён, она смущённо отводила взгляд, а хореограф восторженно хлопал в ладоши.