- Одна вожатая прорыдала всю ночь тогда, - рассказывала Коннорс своим подругам во время второго ужина, пока дети с удовольствием ели знаменитые булочки с корицей Чимина, - он разнёс каждое её действие в тот день. Представляете, он записывал каждый её косяк в эту проклятую тетрадь, фиксировал минуты даже!
- Чёртов фрик, - устало потёрла виски Лирён, - при мне такой хрени не было.
- Заливай больше, ты так иногда на нас орала, аж хотелось родиться обратно, - усмехается Нэнси в ответ, мягко подталкивая подругу.
Подруги начали вспоминать забавные моменты, когда Ян сама была старшей вожатой.
За всеми этими шутками и смехом скрывалось самое настоящее опасение и даже лёгкий страх. Они не особо понимали, что вызывало у Сокджина такую реакцию и к чему им вообще готовиться. У Лиз даже проскользнула мысль о том, что лучше бы на планёрку взять с собой вазелин. Но после она решила, что у Кима всё-таки есть признаки поведения адекватного взрослого человека, поэтому быстро отмела эту идею подальше.
И вот сейчас они втроём сидят в кабинете. Пришли без опозданий, но сам Джин, будто издеваясь, вовремя не явился. Лирён нервно отстукивала ритм ручкой меча, с которым выступал её отряд на мероприятии, по полу. Нэнси дёргала коленями, чтобы мысленно приблизиться хоть к какому-то спокойствию. Лиз перебирала все свои действия за день и пыталась вспомнить каждую мелочь, которую можно было воспринять за проступок.
Вожатые понимали, что корень всех проблем лежит именно в первом общем мероприятии этой смены. Но конкретного понимания провинности не было. И им очень хотелось хоть какой-то ясности.
Через двенадцать минут от назначенного времени в кабинет зашёл лучший старший вожатый Кореи.
Его лицо было спокойным, но большая чёрная тетрадь и очки на переносице только добавляли страху и нервозности ещё больше в переполненный котёл эмоций, отчего девушки вжались в свои стулья.
Джин с грациозностью устроился в своём кресле, что только больше подчёркивало контраст между их положениями, и слегка надменно посмотрел на присутствующих.
- У кого-то есть соображения, почему я вас собрал? – ровным тоном спросил тот.
- Каждый день после отбоя детей у нас планёрки, - как само собой разумеющееся, произнесла Нэнси.
- Хорошо, я поставлю вопрос по-другому, - слегка раздражённо сказал мужчина и сложил острые локти на стол, - какого хрена происходило сегодня на сцене?
От такой формулировки глаза девушек испуганно увеличились. Они начали нервничать сильнее.
- Нет ответов? – пальцы мужчины начали ритмично стучать по деревянной поверхности, - Ладно, я сам начну.
Старший вожатый открыл свою чёрную тетрадь, параллель с которой провести было совсем не трудно, начал вчитываться в написанные собственной рукой строчки. Всё нутро сжималось, будто подруги снова находились на сессии в своём родном педагогическом и перед ними самый строгий преподаватель, который не терпит поблажек.
- Нэнси Коннорс, начнём с твоего отряда, - названная девушка закусила губу, - напомни-ка мне, какая у нас смена?
- Танцевальная, - с непониманием ответила та.
- Тогда какого дьявола твой отряд сегодня чёртов цирк Шапито? – зло проговорил мужчина, неотрывно смотря на Нэнси, - Ни одного танца! И это после того, как они работали с хореографом Чоном два с половиной дня?
- А я что сделаю? Дети захотели сделать сценку, - девушка ответила, разведя руки в стороны.
- Ты несёшь ответственность за действия твоего отряда на этой смене, - отчеканил Ким, - дети сюда приехали, чтобы получать и развивать танцевальные навыки, а ты увидела, что они устали от танцев Хосока и словно Мать Тереза разрешила им создать низкосортный театр?
- Я что, должна им в голову влезть? – вспыхнула Нэнси, - Я не могу заставить детей делать что-то против их воли!