Часть 19
Как человек понимает, на что он готов ради другого человека? Тщательно перебирает всю свою жизнь, оценивает степень собственной нужности этому миру? Разбирает свои чувства к другому человеку и оценивает собственные силы, отставляя в сторону эгоистичность и инстинкт самосохранения? Или просто в омут с головой? А если тогда отступишь в решающий момент?
У меня не было всей той жизни, что бывает у обычного человека. Не было объятий и нравоучений родителей, маленьких неприятностей и больших открытий детства. Закадычных друзей, обыденных домашних ритуалов и праздничных традиций. Да просто знающих меня людей меньше, нежели пальцев на руках. Нужна ли я им?
Нет, несомненно, Есь и Маришка будут рады меня видеть и примут в доме. Но у них наверняка уже младенчик, если не появился, так скоро будет, к чему я в этом маленьком семейном счастье? Для Хаарта я, может, и значу что-то, но вот отпустить от себя он не сможет, медленно губя. А Заннеш просто умирает. И пусть я ему и нужна, и даже он мне нужен, но все это долго не продлится. У меня нет даже ветра, ведь стихия просто рада кому-то, с кем можно пошалить.
Как итог — есть только я сама. Моя случайно полученная жизнь, знания об этом мире, который все равно остается неузнанным. Отношение к людям, которых знаю.
В какой-то миг мне стало понятно, что этот мир все же никогда не примет меня-человека. Да я даже не человек в общепринятом смысле этого слова. Не эльф, не эфир, не оборотень, даже не маг и не ведьма. Там кусочек, здесь чуточку — и нигде не полностью.
За окном, перед которым стоял рабочий стол мага, ветер игрался со снежинками, гоняя их то вправо, то влево, а то и, заигравшись, вверх, не давая им спокойно падать на сугробы в старом саду. А меня огорошила мысль, что если я и могу сделать что-то значительное в этом мире — по крайней мере, в моем понимании, — то это отдать все ради того, чтобы Заннеш жил как нормальный человек.
Мне не потребовалось что-то говорить, маг сам все понял, и удовлетворенно кивнул. Однако у меня остался все же последний вопрос:
— Вы сможете скрыться от Ордена?
— Это самая легко решаемая проблема, — маг тягуче поднялся из кресла и обошел вокруг стола, — мы давно могли бы быть на другом конце материка, однако лучшие условия сыну я мог предоставить только здесь. Да и воспоминания, знаешь ли, не хотелось терять. Но сейчас уже не оглядываешься назад, когда есть шанс освободиться от нескольких крупных проблем разом. — Остановившись около моего кресла, некромант протянул мне руку:
— Ну что, пойдем?
В святая святых — лаборатории мага, — было…обыденно. Никаких тебе странных мерцаний, заточенных в большие колбы потусторонних тварей, карябающих когтями по толстому стеклу, будоражащих душу завываний. Лишь рабочий стол со следами от огня и каких-то снадобий, большая конструкция из колб и трубок разных форм с выключенной спиртовкой, пара шкафов с книгами и разнообразными емкостями, свертками, корзинами, бутылками — ингредиенты, как и у Есхима. Даже пахло как-то неинтересно.
За неприметной дверцей в глубине лаборатории пряталась еще одна лаборатории, ясно дающая понять, что хозяин — некромант. Тут тебе и заспиртованные части тела, и корзины с небрежно сваленными костями, и стол с инструментами, не внушающими доверия. Едва заметив мои разглядывания, маг спешно повел рукой, и все скрылось за непроницаемыми завесами в цвет стен. Лишь посередине пространства остались два каменных стола, блестящих гладкой поверхностью, небольшой столик на колесиках да табурет, на который мне предложили пока присесть.
Отказываться не стала, и теперь наблюдала, как следом за нами вбежали, стуча костями по полу, скелеты. Один быстро расстелил на обоих столах по толстому одеялу, другой внес бесчувственного Зана, которого перехватил маг. Парень был осторожно уложен на один из столов, скелеты же так же шустро построились у двери. Маг на пару мгновений застыл над сыном, будто решаясь, и, потрепав по голове, отошел. У столика из-под мантии были выужены блеснувшие серебром часы на длинной цепочке. Щелчок — и крышка откинулась. И опять пара мгновений неподвижности и мысли. Но вот — часы лежат на столике, маг полностью собран, а я, по его приглашению, лежу на втором столе.
— Знаешь, Ваиника, — маг, оглянувшись на сына, повернулся ко мне, — Я не устаю благодарить всех богов за то, что ты появилась тогда в саду. Ты — создание от божественной крови, и то, что тебя не успели упечь в клетку ради темных замыслов — несказанная их милость. Ты дала моему сыну больше, нежели можешь подумать. Дружба, любовь, даже жизнь — да, но еще и смысл, цель в жизни, ориентир. И ты всегда будешь в его мыслях, обещаю.
Хоть так буду полноправной частью этого мира. Нам обоим стало как-то неловко, и я осторожно коснулась его мантии: «Начинайте». И погрузилась в темноту.
В паре книг, что мы читали с Заннешем, было описано представление человека о том, что происходит после смерти с душой. И я, равно как в книгах, видела вокруг себя темноту и далекое, манящее ярким теплым светом пятно. Иных путей не наблюдалось, и я отдалась теплу, тянущему к свету. Вспышка…
На одном столе все так же лежал парень, но спящий уже вполне здоровым сном. На другом же осталось лишь теплое одеяло. Маг устало захлопнул часы, секунду назад сверкнувшие заклинанием, и посмотрел на сына. Перекачивание энергии одного существа другому дело не простое, а тут еще частица бога, энергия всей материальной сущности, запирание души в предмет. И ему еще снимать с себя метку. Но аура сына без единого следа проклятия придавала сил.
Уже через час в особняке не осталось важных вещей, по коридорам валялись груды костей от ставших ненужными прислужников, а в лаборатории едва проснувшийся парень заращивал отцу плечо. Кусок кожи с меткой уже был пришит специально добытому для того поросенку. Пока животное живо и на территории дома — по метке идет, что все хорошо. Фора не самая большая, но сгодится.
Оставшаяся тройка скелетов подняла баулы с собранными вещами, маг приготовился напитать портал энергией, но обернулся к сыну. В руку парню упали часы, цепочка зазмеилась вниз, а мужчина тяжело выдохнул:
— Помни.
Щелчок — и на крышке, прикрывающей застывший навсегда циферблат — портрет парня и девушки среди цветов. Общие черты лица с нынешним владельцем часов — его отец и мать, молодые, счастливые.
Щелчок. Второй циферблат и второй портрет — светлая девушка в облаке непокорных белых волос.
— Ну что, Зан, а теперь — к друзьям.
Разгорающийся портал, захлопнувшиеся часы.
В тишине покинутой лаборатории еще слышится мерный тик от второй их части.
Отступление. Конец
Бог вздохнул, отвернувшись, и позволил искренней молитве притянуть себя в один из храмов. Жалко, конечно, забавная получилась девчушка, но это был ее выбор. А боги стараются не вмешиваться в жизни подопечных. Да и спасла жизнь парню. Ладно, хотя бы об этой капле собственной крови теперь не надо беспокоиться.
Рутинная работа — вслушивание в молитвы, благословления, кары… Брат еще не выказывал активности. Не очень хорошо, но хотелось в бой — прочистить голову. Увлекся, видно, наблюдением за простой человеческой жизнью.
Сестрица Лита, влетевшая в залы через некоторое время, едва открыв рот, тут же его захлопнула. Хмыкнула. Вздохнула. Видно, и она увлеклась. Смотрела бы лучше за своим хозяйством, а то он мельком слышал про непорядок с рождаемостью, правда, в каком краю?
Он приобнял сестру, деля с ней переживания. Забавная, в общем-то, история приключилась. А то все дела да дела. Хоть бросай все да уходи.
Нельзя, обязан. Как там коллеги носятся со своими верующими? Ведь успевают иногда и сюда заскакивать, и в другие миры, побыть почти простыми обитателями, и просто своими личными делами заняться. Пора перенимать опыт. Вот еще раз брата утихомирит…