позже. Внешне, словесно, пожелания Жуковского удивляюще сходны с «нотациями» Пущина и других декабристов; Пушкин же тронут этими обращениями, потому что в это самое время уж ощущает - «я могу писать». Дважды замеченное Пущиным - «ему наскучила прежняя шумная жизнь», «тут, хотя невольно, но все-таки отдыхает… с музой живет в ладу» - все это позже будет описано самим поэтом и - снова повторим - останется важнейшим воспоминанием о первой Михайловской осени:
Но здесь меня таинственным щитом
Святое провиденье осенило,
Поэзия, как ангел-утешитель,
Спасла меня, и я воскрес душой.
Новое, особенное состояние Пушкина - один из источников его радостного настроения, замеченного Пущиным, - «шуток, анекдотов, хохоту от полноты сердечной».
Теперь затронем интересную и важную для нашего повествования проблему: что знал, о чем думал, чего хотел видный член тайного общества Иван Пущин, разговаривая с Пушкиным 11 января 1825 года? Снимем вопрос о том, что он рассказал: поймем его действительные представления о ближайшем будущем, о наиболее вероятном ходе событий. Ведь эта «сверхзадача» все равно должна наложить печать на разговор, размышления о будущем, ближнем и дальнем…
Сохранилось немало высказываний Пущина и его друзей, относящихся ко времени до и после встречи 11 января, о слабости, медленности действий тайного общества. Так Матвей Муравьев-Апостол писал брату Сергею (3 ноября 1824 года):
«Проезжая через Москву, я видел двух лиц, которые сказали мне, что еще ничего не сделано, да и делать нечего - благоразумного разумеется» 1.
Тогда же Нарышкин (в присутствии Пущина), узнав об усилении Южного общества, заявляет: «Мы находимся в совершенном бездействии» 2.
Во многих письмах встречаются фразы о готовности «через пять лет», «разве что через десять лет».
Что же касается Пущина, то ему было нелегко в Москве в основном из-за медленного, апатичного развития дела.
1 ВД, т. IX, с. 211.
2 См. И. В. Порох. Деятельность декабристов в Москве. - Сб.: «Декабристы в Москве». «Московский рабочий», 1963, с. 77.
242
В полуконспиративном письме к Вольховскому от 8 апреля 1824 года находим:
«В Москве пустыня, никого почти, или, лучше сказать, нет тех, которых я привык видеть в Петербурге, - это сделалось мне необходимостью» (93) 1.
Хотя Пущин собрал московскую управу, но некоторые члены присоединились только на базе умеренного «Практического союза», ставившего целью постепенное освобождение крестьян и дворовых.
Близкая связь с Рылеевым, избрание Кондратия Федоровича в Верховную думу Северного общества, состоявшийся за несколько дней до встречи Пущина с Пушкиным разговор «о необходимости покончить с этим правительством» - вот другая линия событий, одушевлявшая Пущина. Активизация северян-рылеевцев захватила и москвичей. Предчувствие близких событий, конечно, было. Но каких событий они желали?
Десять месяцев назад в Петербурге побывал Пестель. На переговорах с ним Пущин, очевидно, появлялся непосредственно перед отъездом в Москву, в любом случае был после подробно осведомлен о ходе совещания…
Стало быть, за михайловским столом с Александром Сергеевичем сидит человек, хорошо знающий о мощном республиканском настроении и стремлении к делу Южного общества, знающий, что к 1826 году договорились объединить оба тайных союза, создать общую конституцию вместо двух имеющихся - «Русской правды» Пестеля и конституции Никиты Муравьева. 14 декабря 1825 года в руках Пущина будет список проекта Никиты Муравьева - записанный Рылеевым и с пометами разных деятелей Северного союза.
Нелегко точно и скрупулезно определить, каков был Иван Иванович 11 января 1825 года: очевидно - рылеевец, сторонник созыва, после победы революции, всероссийского народного собрания, Верховного собора. Это собрание предложит либо республику, либо - ограниченную, представительную монархию, которая, по мысли северян, мало отличается от республики.
Но когда удар, когда восстание?
Для Пущина, конечно, не было секретом, что неожиданный взрыв очень возможен на юге. В Петербурге знали, например, о Бобруйском плане (С. И. Муравьев-Апо-
1 В этой главе ссылки на страницы издания Пущина вводятся в текст.
243
стол, М. П. Бестужев-Рюмин, В. С. Норов) - идее захвата и убийства Александра I во время маневров в Бобруйске летом 1823 года. Пестель остановил тогда порыв наиболее решительных заговорщиков, но одна за другой вызревали новые идеи. Даже сравнительно умеренный Матвей Муравьев-Апостол, проезжавший через Москву в 1824 году, как отмечалось, противопоставил северной умеренности - давнюю южную решительность.