Далекий от заговорщиков Федор Степанович Хомяков в конце декабря 1825 года, зная уже, кто арестован в Петербурге, запишет: «Пущин первый честный человек, который сидел когда-либо в русской казенной палате» 2.
Наконец, государственный муж в ранге министра, многознающий верноподданный государственный секретарь Модест Корф, через четырнадцать лет после восстания, хорошо представляя, казалось бы, «программу максимум», к которой стремился его товарищ по Лицею в Москве, как уже отмечалось, запишет в дневнике, что Пущин «пошел служить в губернские места, сперва в Петербурге, а потом в Москве, именно чтобы облагородить и возвысить этот род службы, где с благими намерениями можно делать столько частного и общественного добра. Но излишняя пылкость и ложный взгляд на средства к счастию России сгубили его».
По Корфу, активная гражданская деятельность Пущина чрезвычайно полезна, поучительна, и в заговор его, очевидно, влекут «недостатки», являющиеся «продолжением достоинств».
Схема, как мы понимаем, неверная, ибо Пущин прежде стал активным заговорщиком, а потом пошел служить «в губернские места». Сама по себе ситуация - завоевание декабристами различных должностей, как известно, была особенно распространена в практике «Союза благоденствия» (1818-1821). Но действия Пущина тем и примечательны, что они предприняты много позже, когда старый план медленного завоевания государственного аппарата отброшен, когда Северное и Южное общества встали на путь подготовки коренного переворота - и не через двадцать, пятьдесят лет, а в ближайшие годы…
1 Н. И. Греч. Записки о моей жизни. Цит. по первой публикации: «Полярная звезда» на 1862», кн. VII, вып. 2, Лондон, 1862, с. 107.
2 «Русский архив», 1884, № 5, с. 222.
267
И все же из двух главных обществ Северное в большей степени унаследовало некоторые способы действия старого «Союза благоденствия» - в новых обстоятельствах 1.
Московский суд, конечно же, чрезвычайно удобное место для наблюдения, завязывания связей, овладения полезными навыками управления («узнания хода дел»)…
Но важно ли для члена тайного союза «быть решительно полезным другим», заниматься частной филантропией, разоблачением отдельных взяточников, зная твердо, что тысячи других будут процветать, пока не произойдет «перемены правительства»?
Если мы сведем всю деятельность Пущина и некоторых его единомышленников только к практическим целям тайного общества «под сенью явных присутственных мест» - многого не поймем, немало пропустим (точно так же, как при забвении тайных целей и доверия одним явным).
Отмеченная сложность «московских целей» и точность решения, выбранного Пущиным, неплохо выявляются в двух сопоставимых документах: старый член тайного общества, родственник и друг Пущина Павел Колошин пишет (апрель 1824 года) их единомышленнику Владимиру Вольховскому: «После долгого ожидания наконец Пущин прибыл к нам: все тот же. Принялся за дело и думает надворный суд свой исправить: дело важное и трудное. Что до меня, то я службу оставил, дабы не дождаться, чтоб она меня оставила» 2.
По всей видимости, пессимизм Колошина относится не только к «ближним», но и к «сокровенным целям», что видно из комментария, которым сам Пущин сопроводил это письмо: кажется, с той же почтой, 8 апреля 1824 года, он объясняет Вольховскому: «Жить мне у Павла ‹Колошина› прелестно; семья вся необыкновенно мила - он так счастлив, что, кажется, совсем забыл о… 3 надобно надеяться, однако, на время, которое возвратит его друзьям таким, каким он был прежде ‹…› Не верь его отчаянию, можно служить, довольствуясь тем, что удастся сделать хорошего» (92).
1 См.: И. В. Порох. Деятельность декабристов в Москве. - Сб.: «Декабристы в Москве», с. 69-89.
2 Н. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по Императорскому лицею, т. I. СПб., 1912, с. 162.
3 Красноречивый пропуск в письме, подразумевающий тайное общество, прежние клятвы и решения (см.: Пущин, с. 401, прим. 2 (I); комментарии С. Я. Штрайха).
268
Нравственная сторона, общественное мнение, «почтение граждан», создание благоприятной атмосферы вокруг себя - эти задачи декабристы, особенно северные, хорошо осознавали. «Полярная звезда» не просто ведь орган тайного союза: в ней печатаются разные более или менее прогрессивные литераторы; «Горе от ума», стихи Пушкина, судейская деятельность Пущина и самого Рылеева - это одна из сторон декабризма, существенная практически и важная нравственно.