16 декабря 1825 года у себя дома, на Мойке, был арестован Иван Пущин. Во всем его следственном деле нет
1 «Русская старина», 1874, № 8, с. 681-714.
2 «Летопись…», с. 659.
ни одного упоминания о Пушкине, и это, конечно, несколько странно. Впрочем, как известно, далеко не все слова записывались. Обычно, например, не протоколировались беседы заключенных с Николаем I, и содержание их восстанавливается лишь по косвенным данным.
17 декабря могла состояться первая беседа Пущина с императором 1.
Тридцать пять лет спустя русское правительство наняло (за пожизненную пенсию и приличный орден) французского историка Поля Лакруа для создания апологетической биографии Николая I, адресованной западному читателю. Об этом довольно откровенно писал министру двора В. Ф. Адлербергу один из главных инициаторов всего предприятия М. А. Корф: «Нужно, чтобы Лакруа был внутренне убежден, что наше правительство ни в коей мере не стремится повлиять на ход и тенденцию его работы. Надо избегать утверждений, что эта книга инспирирована и куплена Россией ‹…›, если же общий расход на нее составит 60 000 франков или 15 000 рублей, то это не очень дорого для биографии императора Николая I, написанной рукой мастера и распространенной по всей Европе» 2.
Корф был фактическим руководителем и основным информатором Лакруа: после сомнительного успеха его собственного труда «Восшествие на престол императора Николая I» он старался выполнить старую задачу, апологию Николая I, руками французского историка-литератора. Сохранились самые благоприятные отзывы Корфа на вышедшие тома сочинения Лакруа, свидетельствующие, что статс-секретарь наблюдал за этой работой от начала до конца 3. Благодаря его посредничеству, историк, между прочим, записал рассказы крупнейших сановников, в том числе лиц, имевших отношение к следствию 1825- 1826 годов (Адлерберга, А. Ф. Орлова); затем Лакруа, выражаясь современным языком, «завизировал» сделанные записи 4. Возможно, от этих персон или от чрезвычайно осведомленного знатока лицейских судеб Модеста
1 «Былое», 1906, № 5, с. 200.
2 ЦГАОР, ф. 728 (рукописное собрание библиотеки Зимнего дворца), оп. 1, № 2610, л. 12-13 (на французском языке).
3 ГПБ., ф. 380 (М. А. Корфа), № 292.
4 Книга написана на французском языке. См.: Paul Lacroix. Histoire de la vie et du regne de Nicolas I, v. 2,1864, p. XV (Поль Лакруа. История жизни и правления Николая I. т. 2, 1864, с. XV).
346
Корфа француз узнал следующую подробность, представленную в его труде (и с некоторыми любопытными отличиями - в наборном экземпляре его рукописи, попавшем после смерти автора в Петербург) 1.
«Коллежский асессор Иван Пущин был активнейшим энтузиастом заговора. Было засвидетельствовано, что Пущин побуждал многих к сопротивлению, но более всего содействовало его обвинению письмо, которое он написал накануне событий одному из своих родственников, советнику Семенову, в Москву» (далее следует верный пересказ известного письма И. И. Пущина о предстоящем восстании и о том, что «ежели мы ничего не предпримем, то заслуживаем во всей силе имя подлецов»).
«Император, обманутый сходством фамилий Пущин и Пушкин 2, спросил, не посылал ли Пущин подобного письма своему родственнику поэту Пушкину, чьи либеральные мнения известны всей России» (далее Лакруа приписал, затем зачеркнул пояснение: «Пушкин… который был не раз скомпрометирован… Кого злонамеренность собственных речей и сочинений привела к ссылке в родовое имение близ Пскова…»).
«Я не родственник нашего великого национального поэта Пушкина, - отвечал Иван Пущин, - а всего лишь товарищ его по Царскосельскому лицею; но ведь общеизвестно, что Пушкин, знаменитый автор «Руслана и Людмилы», был всегда противником тайных обществ и заговоров. Не говорил ли он о первых, что они крысоловки, а о последних, что они похожи на те скороспелые плоды, которые выращиваются в теплицах и которые губят дерево, поглощая его соки?»
«Император был весьма удовлетворен тем, что знаменитый поэт, друг Бестужева, Рылеева и Кюхельбекера, не замешан 3 в заговоре; но Иван Пущин, коллежский ритор (как его называли), не внушил государю ничего, кроме презрения и сожаления, тем более что обвиняемый пытался защищать свои теории больше, чем свою голову».
Этот текст, конечно, требует осторожного подхода, имея в виду задачу информаторов французского истори-
1 Ср. П. Лакруа, т. 2, 1865, с. 68-69, и ГПБ., шифр фр. 0IV, 179, т. II, л. 53. Частично процитировано в «Летописи…», с. 659.
2 Здесь и ниже выделены слова, которые явно вписаны в готовую к набору рукопись.